Притиснув сына к себе, он порывисто обнял его и лобызнул в щеку:
– Все, иди!
Эдмунд, видимо, хотел что-то сказать, но отец уже отвернулся: ему подвели коня и принесли доспехи. Он сел на поставленный для него высокий табурет, и оруженосцы стали крепить латы, нагрудник и башмаки со шпорами. От Йорка не укрылось, что сын по-прежнему стоит на месте, взирая с немой тоской. В это время открылись ворота, давая возможность вбежать отчаявшимся охотникам.
– Ступай! – крикнул Йорк повторно, отчего Эдмунд наконец пришел в движение.
Йорк сошел с табурета в тот момент, когда охотники проносились мимо, и ухватил одного из них за кожан, чуть не сбив с ног такой резкостью.
– Кто нас атакует? – спросил он.
– Цветов я не видел, милорд. Но кажется, слышал упоминание Перси. Они нагрянули со всех сторон, и я…
– Сколько их там? Где граф Солсбери? – допытывался Йорк, отчего несчастный ежился от страха.
– Я не видел, милорд! Людей там было множество, но и деревья! Я не…
Йорк с гневным рыком его отпихнул. В это время ратники потоком стекали по подъемному мосту, образуя у стен замка прямоугольники рядов, которые вынужденно теснились в стороны: из стен на свет вытекало все больше и больше.
Йорк вышел к ним, едва его облачили в доспехи. Одной рукой он вел в поводу коня, другой держал шлем. Льдистость ветра, привольно задувающего за стенами, чувствовалась даже через броню. Йорк водрузил на голову шлем, застегнул шейную застежку. По его кивку один из солдат выставил перед собой сведенные руки, и Йорк, ступив на них стальной пятой, одним проворным движением махнул в седло. Солдат тихо чертыхнулся (острие шпоры рассекло подушечку пальца), но Йорк на него даже не взглянул – привстав в стременах, он резко отмахнул рукой.
Капитаны рявкнули приказ выступать, когда еще добрая половина людей находилась в стенах. Сандал явно не был рассчитан на тысячные построения, прежде всего по времени, которого было в обрез: Йорк уже представлял, как враги в лесу накинулись на Солсбери словно собаки на медведя. Каждое упущенное мгновение впивалось уколом гнева и отчаяния; ждать было нельзя. Йорк повел коня вровень со строем, на темную зелень деревьев глядя с подступающим ужасом. При звуке рога из черно-зеленой чащобы – слабом, прерывисто-далеком – он вскинул голову.
– За мно-ой! – взревел он, скача вдоль строя.
С ударом шпор конь пошел машистой рысью, а когда всадник до отказа натянул поводья, рванул в легкий галоп. Вдвое быстрей припустили и люди – рысцой, оставляя за собой замок и его безопасность.
Солсбери вскрикнул от боли, когда что-то, фыркнув перед самым носом, ударило в плечо и скрылось в кустах. Конь вскинулся на дыбы, обрушившись на кого-то копытами – а вокруг уже лезли, теснились, хватались за поводья и сбрую. Лес ожил людьми, молча набегающими со всех сторон. Солсбери пытался как мог поворотить коня, благодаря Бога, что захватил с собою меч, взмахами которого лишь и удавалось осаживать наседающих. Взятые из замка люди бились свирепо, спасая себя и своего военачальника. Теперь уж и непонятно было, где лежит Сандаловый замок. Ясно только одно: единственный шанс уцелеть – это вырваться отсюда.