Йорк повернулся, с цепкостью вглядываясь в курчавость лесного массива, где сейчас как будто замаячила некая угроза, которой еще минуту назад не чувствовалась.
– Сколько людей вышло?
За младшего ответил начальник караула:
– Я видел, как они строились у воротной башни, милорд. Сотни две, никак не меньше. Кое-кто с луками.
– Значит, в лесу не бриганды. Двести солдат – сила слишком грозная для шайки оборванцев. – Сведя перед собой ладони, Йорк нервно хрустнул суставами. – Больше ничего не заметил? – спросил он молодого караульщика.
Тот в ответ молча покачал головой.
– Ну ладно. Следите, не спускайте глаз. Если что, пусть даже какая-то мелочь, сразу давайте знать. В дневном переходе отсюда вражеское войско. Если они уже в моем лесу, то надо…
Он осекся: из-под сени деревьев показалась небольшая кучка людей и понеслась через равнину. Всего человек сорок, не больше, бегут стремглав как зайцы. Йорк уставился, видя, как они смотрят вверх на цитадель и указывают руками на тенистую чащобу у себя за спиной.
– Христовы раны! – процедил Йорк, устремляясь вниз со всей возможной быстротой. Лестница и ступени плыли перед глазами под грохот его собственных сапог; тем не менее вниз он долетел не упав и, не сбавляя хода, пересек внутренний мост на основной двор.
– Строиться у ворот! – проорал он. – Готовиться к атаке! Коня мне, живо!
Казалось, всего мгновение минуло с того времени, как он еще нежился в тепле под одеялами. Йорк тряхнул головой, нагнетая в себе спокойствие: паника могла все погубить. Единственным позывом было сокрушить тех, кто сейчас скрывается под сенью леса; бросить на них все воинство из Сандалового замка.
Среди тех, кто готовился выйти через главные ворота, он увидел своего Эдмунда. Сердце в груди ухнуло так, что впору лишиться чувств. Протянув руки, Йорк ухватил своего сына и притянул к себе, одной рукой нагибая ему голову, чтобы сказать на ухо:
– Эдмунд, сейчас проберись к амурной дверце, что с западной стороны. Ты знаешь где. Отдались от нее как можно дальше и пережди день.
Укромная дверца располагалась высоко в наружной стене, неразличимая ни для кого из штурмующих. Однако своим сыновьям Йорк ее предусмотрительно показал, раздвинув густой плющ и продемонстрировав ход, через который одновременно мог выбираться наружу один человек. Название – «амурная дверца» – скрывало ее истинное предназначение: тайный ход для побега, если крепость все же падет.
Вид у сына был явно потрясенный.
– Так это что, приступ? Подошли силы королевы?
– Не знаю, – бросил Йорк. – Но что бы это ни было, тебе в этом места нет. Возьми с собою двоих и воспользуйтесь этой дверью. Сегодня беспокоиться о тебе мне недосуг.