– Прочь с моей земли! – батя Лих потряс копьем над головой и двинул к Зилу и ратникам. На ходу он сбросил с себя короб, и целебные грибы, собранные им, рассыпались серо-коричневыми шляпками по белому снегу.
На изрубленном глубокими морщинами лице Лиха застыла решимость убивать, не щадя обидчиков и врагов. Двигался он быстро и уверенно, как бы пританцовывая. Не чистокровный спешил на помощь сыну – хищный зверь жаждал наказать тех, кто посмел прикоснуться к его выкормышу.
Зил не видел еще батю Лиха таким. Батя Лих ведь добрейший человек, мухи не обидит, сколько бы она его ни кусала до крови, а тут – повадки опытного воина.
Как? Откуда это у него?!
– Зил! – Лих стремительно приближался. Проваливаясь в сугробы чуть ли не по пояс, он выбирался из них так ловко, как рыба проходит через запруды водорослей. – Найди Селену! И Даринку! Расскажи все! И пусть она все расскажет!
Леший удивленно вскинул брови. Конечно, раз мать и сестра пропали, нужно их разыскать как можно скорее. Но что такого важного могла рассказать ему мать? Как тесто месить и хлеб в печи выпекать? Так он все это давно знает и умеет.
Остановившись, рабы опустили паланкин.
Ратники, сопровождавшие Мора, натянули луки. Тревожно взвившись в морозный воздух, оперенная стая стрел приземлилась перед отцом, за ним и чуть в стороне, но ни одна стрела его не клюнула.
Сычу и бородавчатому с компанией стало не казни, так что хватка ослабла. А Зил только того и ждал: рванувшись изо всех сил, он сумел высвободить руку и тотчас ребром ладони рубанул по переносице ратнику, не удержавшему его, и, развернувшись, коленом ударил в живот второму, более усердному. Охнув, и тот отпустил пленника. Обретя свободу, леший кувыркнулся вперед – ушел от алебарды, рассекшей над ним пустоту, и вскочил прямо перед своим бородавчатым палачом.
– Я рядом, брат, – Зил врезал ему локтем в и так уже расквашенный нос.
Уронив оружие, ратник схватился за лицо и рухнул на колени. Из-под пальцев потекла кровь.
Не дожидаясь, пока враг придет в себя, по пологой дуге Зил помчался прямо через сектор ловушек. Батя Лих видел, что и как произошло, он наверняка понял, что задумал сын, но шагу не сбавил, не остановился. Он что, лично хотел поприветствовать незваных гостей, пожав им руки? Что он вообще задумал?! Не теряя времени, надо отступить в лесовник, затеряться там. В густых зарослях батя Лих и Зил все-все тропки знают, и знают где валежника слишком много и потому не пройти, где болотце, где колючий кустарник. А пришлые о том ведать не ведают, так что у беглецов будет преимущество. Зато сражаться с ратниками на открытом пространстве, на холме – все равно что добровольно обречь себя на неминуемую погибель.