Рывок! Еще рывок!
Рептилус сопротивлялся, барахтался, но тощий всю жизнь только тем и занимался, что выуживал улов, для него вытащить из воды полукровку было все равно, что босоногому мальцу подсечь верхоплавку. Легкая добыча.
И все же тощего опрокинуло назад, он рухнул спиной на песок и витиевато, помянув щучью задницу и карасевую мать, выругался. Веревка порвалась, так что жабе ничто уже не мешало скрыться в глубине. Что он и сделал, оставив после себя на воде багровое пятно, быстро порозовевшее, а потом и сгинувшее совсем.
– Ты кто такой?! – тощий вскочил с песка, явно намереваясь на лешем, к которому он кинулся с кулаками, выместить горечь поражения.
– Меня зовут Зил, и я… – начал было Зил, но тощему и остальным уже было не до него.
Рыбаки принялись мутузить пойманных рептилусов, которые и так страдали от впившихся в кожу плотоядных сетей, поэтому тощий, перепрыгнув через Зила, поспешил присоединиться к сородичам.
Задул промозглый ветер, намекая, что вот-вот закончится лето.
Зил поежился. Его изорванная одежда спешно втягивала в себя влагу с поверхности тела. Это хорошо. Мокрым сидеть на ветру не очень-то приятно.
Рыбаки распеленали рептилусов, чтобы удобней было их бить ногами, а то, понимаешь, носки ботинок липнут к сетям, непорядок.
– Ты леший, да? – узнав от молодиц, что чужак предупредил их об опасности, и что лодки и сети сами кинулись на помощь, тощий рыбак разом подобрел лицом. Протянув жилистую руку-клешню, он помог Зилу подняться. – И не просто леший, у тебя дар есть, верно? Хороший дар: кувшинками и водорослями управлять.
Зил кивнул.
Осклабившись, – во рту не хватало половины зубов, а те, что были, сплошь почернели – тощий хлопнул лешего по плечу, едва не сшибив его с ног.
– Как там девки наши? – он обернулся к сородичам, склонившимся над молодицами, пострадавшими от нападения рептилусов.
И услышал в ответ:
– Ортис, нормально все. Очнулись!
Щедро пиная, жаб поволокли в поселок. Следом потянулась процессия из рыбаков, детей и женщин. Берег быстро опустел.
– А ты чего стоишь?! – Ортис отвел руку, чтобы вновь хлопнуть Зила по плечу, но не хлопнул, передумал испытывать чужака на прочность. – Тебя ведь Зил зовут, верно? Плохо выглядишь, Зил. Покормим тебя, отдохнешь, а там расскажешь, кто ты и что за беда с тобой приключилась… Идем-идем, не стой! – обняв лешего, рыбак настойчиво повел его к домам, за которыми уже скрылась процессия.
Надо было возразить, вежливо отказаться, потому что князь Мор и следопыт Сыч не оставят его в покое, и батя Лих погиб, и неизвестно, куда подевались мать и сестра, а ведь Зил обещал найти их, и даже не пообещай он, все равно… Но как было сопротивляться Ортису? Удивительно, что Зил не упал еще, он едва переставлял ноги. Голова клонилась к груди, глаза закрывались сами собой, веки словно намазали клеем. Лишь боль в ушибленных ребрах при каждом вдохе не давала Зилу потерять сознание. Хорошо, хоть из раны в ноге не текло…