Он лежал на спине у витрины музея, рядом валялись в беспорядке его одежда и имущество. Раздеваться он не начал, и парик с бородой оставались на нем, как и сценический бинт, в котором он последний раз выходил на сцену. Определить цвет лица под гримом было невозможно, но хриплое затрудненное дыхание и безжизненные конечности не оставляли сомнений в диагнозе.
Доктор Мэйсон подтвердил очевидное осторожным обследованием. Потом поднялся на ноги и отряхнул колени. Соня Фентон, глядя на него огромными испуганными глазами, громко всхлипнула.
– Это его жена, – тихо пояснил Джордж Лемминг. – Миссис Фентон.
– Спасибо. – Доктор Мэйсон сочувственным жестом положил руку ей на плечо. – Боюсь, миссис Фентон, у вашего мужа случился удар. В настоящий момент не могу сказать, насколько серьезным он окажется. Его нужно, конечно, перевезти в больницу, а сейчас устроить как можно удобнее. И не следует его двигать, пока мы не дождемся «Скорой».
Этот мрачный, хотя и ожидаемый вердикт полностью лишил Соню самообладания. С помощью Хилари Стоктон она добралась до кресла и села, спрятав лицо в ладонях. Эдуард Гэш, наблюдавший эту сцену и все больше бледневший, пробормотал:
– Если так пойдет и дальше, меня вывернет.
Джордж Лемминг подтолкнул его к двери, но не стал ждать, сбудется ли угроза. Остальные молча стояли, глядя на упавшего товарища с тревогой, отвращением или заботой – в зависимости от прежнего к нему отношения.
Доктор Мэйсон и Дэвид сняли толщинки, образовывавшие массивную фигуру сэра Тоби, стянули рыцарские сапоги, расстегнули тугой воротник камзола. Бороду и парик не тронули из опасения потревожить голову – лишь подсунули сложенный пиджак под затылок и накрыли больного автомобильным одеялом.
– Давно он был у врача? – спросил доктор Мэйсон, обращаясь к труппе.
Соня подняла голову:
– У него много лет повышенное давление. Доктор его предупреждал. Ему запретили принимать алкоголь и волноваться. Но с тем же успехом можно было ему посоветовать слетать на Луну.
– Вы хотите сказать, что он не прислушался к словам врача?
– Он уменьшил дозу выпивки, но насчет остального… Характер моего мужа – его проклятие. Это все вам скажут.
Соня уронила голову на поддерживающую руку Хилари. Остальная труппа неловко переминалась с ноги на ногу. Джордж Лемминг кашлянул и осторожно произнес:
– Он, боюсь, легко выходил из себя. Страшно переживал из-за мелочей, которые менее возбудимого человека оставили бы равнодушным.
– И в последнее время ему тоже случалось переживать?
– Да, случалось. Вот, например, только сегодня. Но он вообще ни к чему легко не относился, и для переживаний всегда находился повод. Сегодня было не хуже, чем обычно. Как сказала Соня – такой характер.