Папа засмеялся, отец твоей мамы, дедушка, он умер до войны, слава богу, не дожил, он бы не вынес, бабушка сильней.
А это кто?
Мой отец, тоже твой дед, он умер еще раньше, от старости.
А это?
Не узнаешь? Твоя бабушка.
Не может быть, она такая красивая была?
Красивая и капризная, мучила мужа, а он ее любил.
А она кого любила?
Она сыновей любила, и немножко твою маму.
Один мой дядя был толстенький и рыжий, а второй высокий и темный, я впервые увидел, какие они были, странно, что их нет.
А у нас есть наши фотокарточки?
Алик, не было времени сниматься, теперь будем. Ну, что же, не так страшно, пойдем наверх.
Почему страшно?
Он не знал, что ответить, думал.
Понимаешь, другая жизнь была, и кончилась, война все перевернула, а нам надо жить, пореже вспоминать.
Квартира
В квартире мне больше всего понравились окна, из них видна площадка с травой и кустами, через дорогу, а сама дорога узкая и тоже в больших камнях, но не та, на которую выходишь из подъезда. Сначала я не понял, как это, а потом сообразил, наш дом как остров между двух дорог. За площадкой тоже деревянные домики, за ними большие каменные дома, скучные, но это далеко от нас.
Я выглянул в окно, прямо под нами сарайчик, крыша на уровне первого этажа, там уголь для отопления дома, мама говорит. По крыше бегает собачка, гремит жестью, мама спрашивает у папы, неужели та самая? Он плечами пожал, возможно, говорит, для нас вечность прошла, война, а для собаки - четыре года, они могут и больше прожить.
Мама засмеялась, а мы?
И мы... если повезет. Папа тоже засмеялся, а бабка говорит, наконец-то смех в нашем доме, заплакала, но быстро перестала. Значит, собачка та самая? Бабка отвечает - похожа, я бы спросила, только с хозяйкой не хочется дела иметь, она не рада, что мы вернулись.
Мама говорит, ты права, мало кто нам радуется, хотя с немцами им тоже не сладко было.
Можно мне на улицу, я спросил, надоели разговоры.
Сначала поесть... но у нас нет ничего, мама только идет на рынок, мама говорит. Нет, есть хлеб, он мягкий, вкусный, я раньше могла его есть без всего.
Без чего?
Ты разве масла не помнишь, я же покупала.
А, да, я вспомнил, противное - жирное.
Я взял, хлеб мне понравился, он тает во рту, папа говорит, когда голоден, во рту все тает. И я пошел на улицу.
Только если что, сразу домой, говорит мама. Я не понял, что если что, пошел смотреть, как наш дом стоит, и что рядом.
Да, в кухне понравилась шафрейка, это в стенке в углу узенький шкафчик спрятан, треугольный, в нем два отделения, большое внизу, три полки, на них даже бумажки остались, старые газеты, немецкие, бабка говорит, сейчас выброшу эту гадость, чтобы ничего от времени, когда нас не было. А верхнее отделение высоко, там отдельная дверца, я на табуретку встал - треугольная каморка маленькая, в задней стенке круглое отверстие прямо на улицу, из него пахнет свежим воздухом.