Правда, на первом этапе основная германская помощь предназначалась не большевикам, которые тогда считались сравнительно слабой партией. Более перспективными в 1915–1916 гг. выглядели эсеры, и именно с ними вышли на контакт дипломаты кайзера фон Ромберг и Брокдорф-Ранцау. Посредником, как и в случае с японскими иенами, стал деятель «национального» движения, в данном случае эстонец Кескюла. Он свел немцев с прозябавшими в Швейцарии вождями социалистов-революционеров, и в результате Чернов, Натансон и Кац смогли поднять свою приунывшую было партию на новый штурм «твердынь царизма». Глава охранки Белецкий в январе 1916 г. отметил появление весьма значительных средств у Керенского, судя по всему от «внешних врагов».
Отпечатанные на немецкие средства (иногда и в самой Германии: например, большевистская газета «Социал-демократ» печаталась в немецком Морском ведомстве) брошюры и листки антивоенного содержания заполнили русские окопы. Одновременно «центральные» газеты и думские ораторы в Петербурге вели более умеренную (все-таки цензура), но не менее действенную кампанию: разоблачались «царица-шпионка», Распутин, министры и т. д. Солдат, «осознававший», что он защищает одних проходимцев, все более склонялся к мысли воткнуть штык в землю (открыв фронт для немцев).
Не только печать воевала внутри России на пользу ее противника. Живое слово агитаторов, дополненное шелестом купюр, организовало немало волнений и забастовок на оборонных предприятиях. Многих пропагандистов присылали непосредственно с той стороны линии фронта, и они не всегда хорошо говорили по-русски: по крайней мере нескольких человек, пытавшихся поднять рабочих Путиловского завода в конце 1916 г., выдал откровенно немецкий акцент.
Предвосхищая план Парвуса по части организации взрывов и диверсий в тылу неприятеля, еще в ноябре 1914 г. германское адмиралтейство выпустило секретный циркуляр № 93 о «посылке во враждебные страны специальных агентов для истребления боевых запасов и материалов». Наиболее известной акцией немецкой агентуры в России был взрыв линкора «Императрица Мария» на севастопольском рейде в конце 1916 г. В первые месяцы войны тяжелые германские крейсера почти безнаказанно бороздили Черное море, нанося серьезный ущерб русским транспортным коммуникациям. Спуск на воду «Императрицы Марии», а затем и другого линкора — «Екатерины Великой», изменил обстановку. Несколько вражеских кораблей было потоплено, остальные оказались практически запертыми в Босфоре. Командующий русским Черноморским флотом адмирал Колчак отдал приказ о подготовке десанта для овладения Константинополем (благо сухопутная армия турок потерпела поражение на Кавказе). Операцию пришлось отложить: 6 октября 1916 г. сильный взрыв погубил главный русский корабль. При осмотре его изувеченного остова в одной из орудийных башен были найдены несомненные доказательства диверсии: полусгоревшие свечи и специально сделанный запал…