А кто много знает, тот, как известно, долго не живет. Похоже, зажился этот Юстас на белом свете. Хорошо бы вызвать его сюда, в Москву, – да и…
Нет, пока нельзя! Из Берлина присылает ценные сведения Самому, при нынешней политической обстановке Коба его в обиду, пожалуй, не даст.
А время пропустить – очутится он где-нибудь в Японии, как этот… как его?.. Рамзай[2], – выковыривай его потом оттуда!
Ладно, решил наконец народный комиссар, все это дела не сегодняшнего дня, и снова взглянул на донесение из Ванинского пересыльного лагеря.
И не то чтобы появление этого недобитого палачонка как-то пугало народного комиссара, – не таких, поди, видывали, – но то, что какая-то крохотная какашка все-таки осталась от этого Тайного Суда, лишало мир той гармонии, к которой он, нарком, привык: искоренять – так начисто!
А тут, понимаешь, какой-то капитан Заяц…
И не многовато ли чести этому Зайцу – везти его за народные денежки спецрейсом, чтобы шлепнуть здесь, в столице Родины? Дороговато выйдет. Да и смысл? Там, в Ванино, что ли, стенок не хватает?
В сущности, капитан Огурцов не ошибался – народный комиссар, когда доходило до дела, не скупился, но и бессмысленно расточительным все-таки тоже не был, поэтому он снова взял трубку и сказал:
– Вот что. Я передумал. Зайца этого в Москву не надо везти.
– А куда его?
– Шлепнуть вражину прямо там, в Ванино.
– Есть!
* * *
Копии тех документов, которые просматривал народный комиссар, лежали сейчас и на столе у майора государственной безопасности Н. Н. Николаева. Люди, работавшие на этом тихом этаже лубянского здания, знали обо всем, что происходило в стране, ничуть не меньше, чем сменявшие друг друга народные комиссары, если даже не поболе. Их фамилии и инициалы не блистали разнообразием. В соседних с Н. Н. Николаевым кабинетах трудились И. И. Иванов, П. П. Петров, А. А. Антонов и т. д., и были они в действительности такими же ивановыми, петровыми, антоновыми, как Н. Н. Николаев – Николаевым. Свои родные имена и фамилии многие из них почти забыли – и вовсе не оттого, что были такими беспамятными, а просто успели поменять столько всяческих имен, что не имело смысла докапываться до того, первого, полученного когда-то при рождении.
Что же касается сов. секретных документов, попадавших к ним в руки, то добывать их здесь, в Москве, было для этих людей занятием, в сущности, привычным; ничуть не менее секретные документы они добывали не один раз – кто в Берлине, кто в Лондоне, кто в Бухаресте, кто в Токио.
Впрочем, было кое-что, известное только майору Н. Н. Николаеву. Он один знал, что Юрий Васильцев и Екатерина Сазерленд живы. Знал это потому, что некогда послужил им ангелом-хранителем, предупредив о взрыве того самолета и передав парашюты