Миссис Александра Бремли много лет завтракала в маленьком кабинете, который примыкал к ее спальне. Завтрак этот состоял из неизменной чашки крепкого кофе, двух горячих гренок с маслом, яйца всмятку и стакана апельсинового сока. Однако сегодня произошли существенные изменения. Завтрак был подан на два часа раньше. Она взглянула на столик. Кофе, гренки и сок исчезли, но одно яйцо ожидало ее по-прежнему.
— Нет, — вполголоса сказала миссис Бремли, — не следует переедать перед путешествием.
Она встала и подошла к небольшому столику, занимающему пространство между двумя большими окнами, сквозь которые вливался мягкий свет зари. На столике стояли три снимка в одинаково темных серебряных рамках: седой, глядящий в объектив мужчина с легко подкрученными усами, не закрывающими тонких губ; улыбающаяся молодая женщина со светлыми, коротко стрижеными волосами и молодой мужчина с большими, серьезными глазами; на последнем снимке видны были еще и лацканы черного пиджака, застегнутый доверху черный жилет и поперечная белая полоска пасторского воротничка. Миссис Бремли взяла снимок седого мужчины и улыбнулась.
— Что ты думаешь обо всем этом, Джон? — спросила она, не повышая голоса. — Верно, что я не должна много есть перед поездкой, особенно в моем возрасте? — Она покивала головой. — Знаешь ли ты, что позавчера мне исполнилось семьдесят лет? К счастью, ноги еще не отказывают мне, как моей бедной маме, когда она дожила до этих лет. Но я должна следить за собой. Особенно сейчас.
Она с минуту вглядывалась в снимок, словно ожидая ответа, затем вернула его на место и взяла стоявший посередине снимок молодой женщины.
— Не беспокойся обо мне, Эмми. Ты же знаешь, что я должна ехать. Когда мы увидимся, я подробно расскажу тебе обо всем. До свидания, доченька!
Она легко прикоснулась губами к стеклу поверх снимка и поставила его на столик, взяв в руки последнее фото.
— Я знаю, что ты хочешь сказать, Джордж, — вздохнула она. — Но не пытайся меня переубедить. Я тоже верю, что души людей бессмертны. Но также верю, что существует справедливость не только по отношению к людям, но и по отношению к душам после их расставания с телом. Тебя, верно, удивляет, мой малыш, что я осталась одна по эту сторону черты в то время, как мир, где вы все трое находитесь, важнее всего для меня… Но ты ведь знаешь, как горячо я жду дня встречи с вами, с тобой, мой маленький внучек…
Она зажмурилась и прижала снимок к губам, а потом, вернув его на столик, стояла, задумчиво глядя в окно. Рождался безоблачный день.