Ее губы слегка искривились.
— Ну и какое же впечатление сложилось у вас о моем муже после инструктажа Алека?
— Юджин считает, что такие, как он, высоконравственные лидеры нации должны неуклонно следовать суровому моральному кодексу. — Я перевел дыхание. — Первым шагом к спасению мира должно стать достижение морального лидерства через такие средства информации, как телевидение.
— Вы, должно быть, прилежный слушатель, мистер Бейкер, — снисходительно заметила Марта. — Что же еще вы узнали? — В голосе молодой женщины сквозила ирония.
— Очень многое! — простонал я. — Но наибольшее удивление вызывает у меня то, во что мистер Весткотт не верит.
— Например? — Брови блондинки приподнялись.
— У вас есть дети, миссис Весткотт? — спросил я.
— Нет. А в чем дело?
— Тогда все понятно! — констатировал я. — Заметив, как резко похолодели ее глаза, я быстро затараторил:
— Юджин Весткотт не верит в секс, алкоголь, табак, бродвейские пьесы, голливудское кино, иностранное кино и телевизионные программы, за исключением тех, которые он сам спонсирует…
— Замолчите, мистер Бейкер! — процедила она сквозь стиснутые зубы.
Но было уже поздно: я завелся, как главная пружина часов на лондонском Биг-Бене.
— Ваш муж не верит в демократическую партию, в республиканскую партию, — продолжал я выпаливать слова с пулеметной скоростью. — Или в любую другую партию, члены которой не прочь развлечься, потому что развлечения могут ослабить их моральные устои, а там всего лишь один шаг до распутства…
— Да замолчите вы наконец! — прикрикнула Марта Весткотт.
— Вы сами открыли пробку и выпустили джинна из бутылки. Я не могу остановиться, пока не выплесну все, что во мне накопилось! — заявил я и снова перевел дыхание. — Юджин Весткотт верит: здоровый дух может быть только в здоровом теле. А этого можно достигнуть только купанием в ледяной воде, энергичными физическими упражнениями и употреблением вегетарианской пищи, приготовленной исключительно в алюминиевых кастрюлях фирмы «Весткотт алюминиум», купленных в магазинах «Весткотт». — Последнюю фразу я уже выдавливал из себя с трудом. — Юджин Весткотт, всего-навсего, алюминиевый шизофреник! — заключил я.
Несколько секунд мы шли рядом в полном молчании. Потом она вдруг резко повернулась ко мне.
— Вы ведь писатель, мистер Бейкер? — сказала блондинка сладким как сахарин голосом.
— Да, я писатель, — тут же признался я.
Она громко фыркнула.
— Если Юджин услышит от вас что-нибудь подобное, вряд ли он согласится использовать ваши таланты, — предупредила Марта.
— Все, что я наговорил, на бумаге будет выглядеть совершенно по-другому, — заверил я ее. — Все будет очень гладко, мило и фальшиво. И будет сиять, как алюминиевая фольга!