В свои пятьдесят лет этот человека был в отличной физической форме. Мне просто не терпелось ткнуть его под ребро, чтобы проверить мышечный тонус. Седую голову и пышные брови прекрасно дополняли щегольские офицерские усики. Немного выпуклые карие в крапинку глаза напоминали взгляд хладнокровной форели. Лицо и нос казались излишне мясистыми, но на щеках играл здоровый румянец, что служило лучшей рекламой здорового образа жизни.
— Садитесь, Ларри, — приказал хозяин дома. — Я как раз начал рассказывать о программе на неделю, которая начнется с завтрашнего утра.
Он наградил нас с Борисом улыбкой барракуды.
— Хотел бы сразу заверить вас, — сказал он извиняющимся тоном, — что, несмотря на существенные недостатки вашего сценария, я не сомневаюсь, что мы сможем решить все проблемы, если будем работать как одна команда!
Ледяной взгляд его рыбьих глаз сковал мою руку, достававшую пачку сигарет.
— Прошу не курить в моем присутствии, Ларри, — одернул он меня грубым тоном. — Во-первых, это мерзкая привычка, а во-вторых, я просто не выношу запаха табака!
Я быстро сунул пачку обратно в карман, а Борис бросил на меня трагический взгляд:
— Я же говорил, товарищ, это настоящий замок Иф!
Вечер был настолько длинным и скучным, что меня несказанно обрадовал вид Бориса в бледно-зеленом халате и черной шелковой пижаме. Он боязливо открыл дверь своей комнаты и, увидев, что я стучу в его дверь, издал мелодраматический вздох облегчения. Затем он поспешно схватил меня за лацканы пиджака, втащил в комнату и тут же закрыл плотно дверь.
— Что случилось? — удивился я. — Уж не припрятал ли ты здесь пару блондинок?
— Хуже! — прошептал мой приятель.
Он на цыпочках подошел к своей постели, откинул покрывало, под которым оказались две симпатичные бутылки: одна с водкой, другая с вермутом.
— Я боялся, что это Весткотт проверяет, всем ли довольны его гости. — Боже! Никогда в жизни я не ел ничего ужаснее, — передернув плечами, добавил Борис. — Эти тушеные каштаны!
— Да еще пирог из авокадо и тыквы с йогуртом вместо сметаны! — скривившись, добавил я.
— Прошу тебя, не продолжай! — захныкал он. — Даже простое воспоминание обо всем этом заставляет бунтовать мою казацкую кровь.
Борис вдруг заторопился в ванную и через несколько секунд вернулся, держа в одной руке пару стаканов, а в другой — резиновую грелку.
Приятель кинул мне грелку.
— Займись-ка делом, — деловито бросил он.
Я неловко поймал грелку.
— Ты что, с ума сошел? Думаешь, я простудился?
Он довольно усмехнулся:
— Я сказал повару, что у меня разболелась голова. В грелке лед. Не будешь же ты пить теплую водку!