— Что значит «почему»? — огрызнулся я.
— Они хотят знать, почему ты разбил радиостанцию?
— Я ничего не разбивал! — завопил я. — Они что, с ума посходили?
— Нет. Я ведь тебе все уже объяснил. Это ты сошел с ума, — терпеливо повторил Борис.
— Садись и слушай! — прошипел я. — Ты не представляешь, какой кошмар мне пришлось пережить! Оказывается, Эмиль — это какой-то злобный маньяк-волшебник или эксперт по ритуалам вуду. Иначе, как можно объяснить появление живого трупа-зомби?
— Все понятно, приятель! — Борис меланхолически улыбнулся. — Я скажу им, что приступ твоего безумия еще не прошел. Потом выпью еще бутылку водки и лягу спать. Может быть, мне удастся вернуться в тот прекрасный сон, где триста спонсоров с завязанными глазами стоят у стены и…
— Заткнись и слушай! — отчаянно завопил я.
Он послушно пожал плечами, подошел к постели и сел.
— Я выслушаю, товарищ, но вряд ли поверю!
Я рассказал Борису все, начиная с того момента, когда Ванда попросила меня проверить, не болтается ли кто-нибудь под ее окнами. В конце рассказа у моего коллеги появилось на лице зачарованное выражение, как у сенбернара, который по недосмотру хозяина выпил полную фляжку коньяку.
— Ну и что ты думаешь? — нервно спросил я, закончив свой рассказ.
— Все понятно, — пробормотал Борис и снова встал на ноги. — Ты остаешься в состоянии помешательства!
— Но я честно рассказал, как все было! Я знаю, все это похоже на бред наркомана, но все так и было!
— В демократии есть одна отвратительная особенность. Она способна размягчить даже такой сильный характер, как у меня, — мрачно произнес Борис. — Ты еще не понял, в чем дело, а уже любишь людей, становишься их другом! Как это все противно! Раньше человек благородного происхождения, такой, как я, всегда точно знал, как себя вести с крестьянами. Ты можешь их избивать, расстреливать, даже продавать. Но с друзьями все по-другому!
— Я знал, что ты поймешь меня, старый приятель! — воскликнул я.
— Друзья — это проклятие демократии! — продолжал он. — За мельчайшие услуги, как, например, занимая деньги, спасая кому-то жизнь, они всегда ждут чего-то взамен! — Он неохотно снова сел на постель. — Ну ладно! Твоя история невероятна и смахивает на выдумку идиота, согласен?
— Но она правдива, — настаивал я.
— Даже если это так, рассказ твой по-прежнему остается идиотским и невероятным!
— Пожалуй, ты прав, — согласился я.
— Ты сценарист, да еще телевизионный, значит, самый плохой! — добродушно констатировал он. — Чтобы добиться успеха на телевидении, сценарист должен иметь неуравновешенный ум в сочетании с лихорадочным воображением, согласен?