Букварь здоровья для тех, кому за… Все лучшие мировые методики в одной книге (Корсакова) - страница 2

* * *

Как-то друг деда, вернувшись из Одессы в Сибирь, начал с собой звать деда: «Что мы тут с тобой сидим и копаемся с этой обувью? Поехали в Одессу. Мне там так понравилось! Мы там можем с тобой устроиться и большие деньги зарабатывать!» Там тоже была обувная фабрика. Дед сорвался и поехал в Одессу. Вот почему он там оказался. Некоторое время они поработали на одесской фабрике. Но тут его друг вновь стал подбивать сменить место работы, уговорил устроиться в гостиницу на Французском бульваре. Друга взяли туда дворецким, а деда оформили администратором. Там он получал хорошую зарплату. А бабушка моя окончила гимназию и была модельером. Она шила красивые платья. Ее называли «модистка».

Мой папа в 1932 году был председателем колхоза, а в 1935-м его назначили первым секретарем райкома Одесской области. Мама работала заведующей оранжереей. У нас в селе были виноградные поля. И мама занималась «школкой». Школкой в виноградарстве называют участок питомника, на котором выращивают виноградные саженцы.

* * *

Я родилась под Одессой 31 декабря 1928 года. Меня иной раз спрашивают, не считала ли я эту дату счастливым знаком — ведь родилась в такой праздник!? И не знаю, что ответить. Сначала я довольна была, что день рождения совпадает с Новым годом. А потом оказалось, что это очень мешает. Новый год должен быть сам по себе. Ведь на день рождения хочется гостей пригласить, но Новый год же — праздник семейный. И мне мои подруги предлагали: «Лен, давай перенесем твой день рождения на третье или на второе число, а Новый год встретим сам по себе».

У меня были два брата и сестренка. Мы жили в относительном достатке, но скромно, лишнего у нас не было.

Репрессия отца

В 1937-ом году нашу семью постигло большое горе. 7 февраля папу репрессировали как врага народа. В три часа утра к нам пришли сотрудники КГБ и забрали его без объяснения причин. А через несколько дней увели и маму. Правда, она сидела недолго, ее быстро отпустили.

Мама потом мне рассказывала. Гэбисты положили перед ней на стол большой список с фамилиями из тридцати человек. И говорят: «Подпишите, что они все враги народа». Она говорит: «Как я подпишу, если это неправда? Я никого не знаю, совершенно никого. Я подписывать не буду». Тогда они ее три раза ударили по лицу, толкнули так, что она упала со стула. А она говорит: «Можете меня убить, расстрелять, я подписывать не буду, потому что я этих людей не знаю. Зачем же я буду подписывать? Их же тогда расстреляют. Я этого не хочу!».

Ее отпустили. Но с работы сразу уволили. Потом мама года три не могла нигде устроиться. Кормились с нашего огородика, где мы сажали картошку, огурцы, помидоры. И еще у нас росли аж 32 дерева с грецкими орехами — мы их мешками снимали. И продавали. Еще пешком ходили 18 километров в Молдавию, в село Глинное. Там жила мамина родная сестра, тетя Лиза. Муж ее был пчеловод. Они давали нам мед, муку и сало. Позже мы завели корову — появилось молоко. А потом маму снова взяли на работу, потому что председателем сельсовета стал папин однокурсник с рабфака. Так и выжили.