И, как видно, в какой-то момент пиратский капитан действительно приказал сделать то, что ранее советовал Наили-баши. Барон Фондерцу, не чинясь, повиновался, вынув из ножен клинок. И никакого клинка там не оказалось: вместо него был короткий бронзовый клинышек, удерживавший громадную рукоять в пустых ножнах.
Без оружия явился к пиратам орденский посредник. Как и следовало.
Потом долгие минуты девушка была занята тем, что пыталась принять в своем закутке хоть сколько-нибудь удобное положение, немного распрямить затекшую спину, но при этом не нашуметь и, главное, не заорать от боли в сведенных судорогой мускулах. И когда она с этим справилась, Фондерцу в капитанском шатре уже не было. А два капитана, сидя друг против друга на атласных, султану впору, подушках, вели между собой негромкий разговор.
– …С десяток азапов, – говорит старший капитан. – Много – дюжина. За глаза хватит. А укрыть их там тоже не сложно.
– Да, – коротко отвечает его помощник. – Это-то проще некуда.
– Что, муфтием заделался? – Голос Каторжного Паши так напитан издевкой, что хоть выжимай. – Праведный Наили, подумать только!
Второй капитан отвердевает лицом.
– Не в том дело, – говорит он. – Просто после того, как присвоишь выкуп и захватишь тех, кто его привез, ты кончился как кара-кашлыкер, понимаешь? Вот уж не думал, что это нужно объяснять. И мы все кончились с тобой.
– Так и самое время, – спокойно отвечает Каторжный Паша. – Ты что, до старости собираешься пиратствовать? Всего золота в кошель не сложишь. А вот эти пуды серебра – очень даже можно… напоследок. И за рабов цену. И за шаик – как он тебе, кстати, показался, хорош ли?
– Вот так, значит… – после паузы произносит Наили-баши.
– А как иначе? Что нам из себя строить тех, кем мы не являемся? Отец – лук, мать – горошина, а он, видите ли, чайная роза…
Снова пауза.
– Что ж, я и вправду на розу не похож, – соглашается Наили. – Ни цветом, ни запахом. Дальше что?
– Дальше? А что хочешь. Я для себя хочу земельное владение где-нибудь в бейлике Медийе, большое и привольное, меньше чем на касыр[7] не соглашусь.
– А я?
– Ну и ты на меньшее не соглашайся, кто ж тебя неволит. Азапов поделим по-честному, составим из них свою личную стражу. Вот только командира их, азеблер-агасы, я тебе не уступлю: должна же у старшего капитана быть хоть какая-то привилегия!
Опять пауза. Долгая.
– Если выделить «султанскую долю», то на два касыра не хватит, – уже совершенно деловым тоном говорит Наили.
– «Если»… – с особенным выражением повторяет Каторжный Паша.
– М-да… – Помощник капитана делает неопределенный жест. – В Истанбуле за такое сажают в темницу на всю оставшуюся жизнь – по меньшей мере. А Рыжебородый Хызр за подобное сажал всего на неделю, зато сразу на кол.