Хотя нет, вовсе не об Айше они заботились. Их внимание было привлечено скорее к Джанбал. О Джанбал они говорили, пускай и совсем непонятно, ее судьба была им важна. Что тоже непонятно. Забота об Айше хоть родством может объясняться – как-никак султанская кровь… Объяснение, конечно, шито белыми нитками, ведь сколько уже пролито той крови и сколько еще прольется, но лучше уж такое объяснение, чем никакого. А вот в случае с Джанбал объяснения как раз и нет. И если вспомнить внимание Михримах к Эдже-ханум, так все еще сильнее запутывается.
Кто же она такая, эта Эдже-ханум, что ради нее султанские племянницы срываются с места, защищая ее дитя, а султанская дочь ради весточки о ней выручает из беды вовсе неизвестную девчонку? Да еще и муж у нее «немножко Хызр»…
Айше и впрямь не знала, что думать. Спросить у Джанбал напрямик? Мысль, конечно, здравая, и по зрелому размышлению так и стоило поступить, тем более что Бал, скорее всего, сама желает поговорить с подругой по душам и разъяснить все. Но здесь, во дворце у Баязида, подобный разговор не просто неуместен – он вреден и смертельно опасен. Сколько пар ушей приникло к стенам комнаты, куда заточили подруг? Сколько соглядатаев не спускает с Айше и Джанбал глаз ни днем, ни ночью?
Комната, в которую стараниями племянниц султана перевели девушек, была не такой убогой, как предыдущая, но с таким же маленьким, похожим на бойницу окошком. Света сквозь него проникало совсем мало, и потому в комнате день и ночь горели два светильника. Вместо драных циновок молчаливые евнухи-стражи принесли вполне приличные матрасы и даже озаботились парой подушек и тонкими одеялами, так что привычные уже к лишениям Айше и Джанбал ко сну отходили с удовольствием: только такими удовольствиями они сейчас и жили, каждое новое предощущая, как, может быть, последнее. Кормить тоже стали куда лучше. В остальном, увы, удовольствий по-прежнему было мало.
Голые стены комнаты навевали уныние, делать было совершенно нечего, даже с Бал ругаться уже не хотелось. Девушек никто больше не допрашивал, к ним не приходили с угрозами или посулами – казалось, их просто не замечали.
– Забыли они о нас, что ли? – пожав плечами, сказала как-то Бал после завтрака, когда к ним в очередной раз явился охранник, чтобы забрать пустые миски. – Или не знают, что с нами делать?
– А может, приговорили уже? – Настроение у Айше в это утро было мрачным… честно говоря, как и в предыдущие то ли три, то ли четыре утра.
Джанбал скептически хмыкнула:
– Если приговорили, так чего ж не торопятся-то? Кормят, одежду новую приносят, старую стирают… Многовато хлопот. Удавили б уже давно, а так – не мычат, не телятся, ни туда, ни сюда…