— Гм! — хмыкнула девушка, поджимая губы.
— Что это ты? — улыбаясь, поинтересовался Василе.
— А то, что не ко мне ты должен обращаться — «милая», — отвечала сестра.
— Не к тебе? А к кому же?
— К домнишоаре, с которой только что кружился! — Мариоара немного подумала и серьезно сказала: — Плохо, Василе!
— Что плохо? — недоумевал семинарист, чувствуя, что бледнеет.
— Плохо, что ты думаешь о домнишоаре Родян. Виноград-то зелен. Сам видишь, что задумал ее отец.
— Домнишоара Эленуца не похожа на своего отца, — проговорил упавшим голосом семинарист.
— Какой же ты еще ребенок! — воскликнула Мариоара. — И я видела, что Эленуце приятно танцевать с тобой. Но это же ничего не значит, — вздохнула сестра. — Просто ты красивый парень, покружиться с тобой любой девушке приятно. Эленуце хочется повеселиться, вот и все! Кончатся пасхальные гулянья, сам увидишь, что она тебя и узнавать перестанет.
— А ты злая, — задумчиво проговорил семинарист.
— Вовсе нет. Просто я не хочу, чтобы ты мучился. Замки, что мы строим для будущего, сколь бы ни были воздушны, причиняют боль, рассыпаясь в прах. Стоит ли призывать на свою голову несчастье?
— Тебе не хочется, чтобы я был счастлив, — с болью произнес Василе.
Разговор шел во время танца. Они выполняли следовавшие одна за другой фигуры, расходились, сходились и вновь продолжали разговор. Семинарист был убежден, что сестра ревнует его к будущему счастью, и потому говорил с ней все холоднее и отчужденнее.
— Я уже больше не «милая»? — спросила Мариоара под конец кадрили.
— Скоро увидим, кто из нас прав, — холодно ответил Василе.
— Скоро? — переспросила девушка и закатилась неудержимым хохотом.
Первый после кадрили вальс Эленуца танцевала с Василе Мурэшану. Не успели они сделать и круга по залу, как домнишоара Родян весело спросила:
— Можете ли вы мне сказать, домнул Мурэшану, что означает приснившийся во сне бледный ангел, когда все ворота счастья у тебя за спиной открыты?
— Это не цитата из стихотворения? — осведомился семинарист.
— Нет. Это из частного разговора… Вы не знаете, что это может значить?
— Бледный ангел, — повторил Василе, делая вид, что размышляет.
— Разве ангелы бывают бледными, домнул Мурэшану?
— Я полагаю, что белизна им свойственна, — отвечал семинарист. — Вернее, я думаю, что у них светлые лики с тенями от длинных густых ресниц.
— Вы уклоняетесь от ответа, — возразила девушка, чувствуя свои разгоревшиеся щеки. — Так, значит, вы не знаете, что означает «бледный ангел»?
— Не знаю.
— Ну что ж. А известны ли вам следующие стихи: