И Сырец принялся осваивать новую профессию. Он снял комнату неподалеку от старого пепелища, родные места, раздавленные гусеницами старого трактора, напоминали Сырцу солнечные дни далекого детства. В тех днях отец был моложе и мудрее, чем сейчас, а Ханна – добрее и терпимее. Все изменилось с тех пор. Родителей не выбирают. Сырец не мучился вопросом, куда привести Тамару: был уверен, что она пойдет за ним на край света. И Тамара пошла, безропотно и покорно поблескивая восхищенными глазами. Она легко оставила Аркадия, словно и не была его женой, не стояла с ним под руку в ЗАГСе, не обменивалась кольцами в присутствии гостей и родственников. Тамара скинула одну брачную шкурку, а взамен обзавелась другой – более надежной, как ей казалось в те первые ночи, когда они с Сырцом свивались телами в один горячий плотный узел. Сырец утолял тоску, ему хотелось любви, но она ускользала от него, предлагая вместо себя другие чувства. В них было много чего намешано, но не было любви, и он набрасывался на Тамару, сжигая ее страсть в котле собственных кипящих желаний. Она никак не могла понять, что это с ним творится, что им руководит – неутолимая страсть или обида вперемешку с местью. Но Сырец не ревновал Тамару. Больше того, он понял, что Тамара и Аркаша его не предавали. Не было с их стороны предательства, не было. Нельзя во всем видеть измену, есть жизнь, есть сиюминутные желания, есть потребности, точно такие же, как есть и пить. И как легко утонуть во всем этом, идя на поводу у собственных амбиций. Они не понимали сути предательства, когда предавали, – оба слишком просты и незатейливы для больших чувств. От осознания собственного превосходства Сырцу стало легче жить и дышать. Он не мог как следует вдохнуть воздух в легкие с той минуты, когда услышал от Тамары, что она замужем. Получив желанную женщину в собственность, Сырец заставил себя принять ситуацию. Он мог спокойно разговаривать с братом, подолгу терпел его присутствие. Тамара сначала стеснялась, затем освоилась, и взяла нужную ноту в общении с мужчинами. Аркаша стал для нее родственником со стороны мужа. Она часто просила его помочь по хозяйству. Сырец усмехался, глядя на них, когда они волокли на пятый этаж «хрущевки» какой-нибудь холодильник или телевизор из Аркашиной квартиры – Тамара любила устраиваться с комфортом. Почти вся мебель переехала следом за ней. Однажды она спросила его: «Почему ты не прогонишь Аркашу?».
– Он мне не мешает, – засмеялся Сырец. Он стоял перед зеркалом и разговаривал с отражением Тамары. Она ему нравилась. Красивая женщина, статная, как английская королева. Тамара была больше его по росту, но он возвышался над ней наподобие монумента. Его выносило наверх превосходство над людьми. Так выносит течением бурной реки утлый обломок плота, пока он не застрянет в стремнине и не перекроет путь большим кораблям.