Наташа разволновалась, она доказывала Семену очевидные истины, как ей казалось. Она говорила и украдкой посматривала на телефон. Он часто-часто мигал, словно его облепили маленькими магнитиками.
– Вы неподкупная и властная женщина, Наталья Валентиновна, а как же душа, человеческий материал, высокий нравственный суд? Неужели, вы далеки от всего этого? Зачем вы пошли в милицию? Она вас изломает, искалечит, раскатает асфальтовым катком. Вы такая хорошенькая и умненькая, пока молчите, а когда разговариваете, становитесь похожей на ведьму с помелом, – в сердцах выпалил Семен и испугался.
Семен смотрел на Наташу и часто-часто моргал глазами, совсем, как испорченный телефон. Нет, совершенно точно установлено, что Кресты находятся в черной зоне. Здесь все мигает и частит, останавливая бег времени в самом его разгоне. Наташа замерла. Все, что грезилось ей, было обманом. Семен – не тот, за кого он себя выдает. Он другой. Что там за словечко, выисканное на филфаке Валентином Кореневым – шахровать? Да, шахровать. Семен отлично изучил свое ремесло. Это он подделал документы о смене реквизитов «Интроконтракта», он выписал подложную доверенность, которую выдал сам себе, затем подписал дополнительное соглашение к государственному контракту, а там уже стояли сведения о банковском счете, который зарегистрировал Илья Лащ. Везде стояла подпись генерального директора. Счетом распоряжались двое – Лащ и Сырец. И банк они выбрали с сомнительной репутацией. А Наталья Валентиновна Коренева играет с подследственным в недобрые игры, а ведь она находится в серьезном заведении. В этом месте черная зона. Страшная. Здесь не до шуток.
– Семен, куда вы спрятали деньги? – сказала Наташа, она вздрогнула, будто увидела в комнате страшный призрак. – Для вас десять миллионов сумма не ахти какая, но вы нанесли значительный ущерб государству.
– Наталья Валентиновна, Илья Лащ пропал вместе с этими деньгами, он зашел в банк, после этого я его не видел, и я не знаю, где он, я не знаю, почему его родственники решили, что к его исчезновению причастен я, я вообще не понимаю, что происходит, – закричал Семен, вместо хладнокровного джентльмена перед Наташей сидел разъяренный мужчина с вздувшимися венами на шее, с выкатившимися глазами, с бегающим туда-сюда кадыком, впервые за три месяца он дал волю гневу.
– Успокойтесь, Семен, не волнуйтесь, – сказала она, – хотите воды?
Она держала пальцем кнопку вызова, раздумывая, нажать – не нажать?
– Какая там вода, мне жить не хочется, – он неожиданно успокоился, крепко сжал губы, но внутри у него все ходуном ходило, а желваки выпирали буграми, – я ничего не подделывал. Моей подписи нигде не было. Это же электронно-цифровая подпись. ЭЦП. Меня уверяли, что электронный ключ невозможно подделать. Когда я узнал, что деньги ушли на другой счет, я вызвал Илью, он во всем признался, дескать, воспользовался электронным ключом. Я решил действовать по-родственному, сказал ему по-хорошему, дескать, получи деньги со счета, затем мы вернем их на законное место. Без суда и следствия. Вот такое дело, Наталья Валентиновна, но вы все уже знаете, ведь третий месяц сюда ходите.