Коренева сидела прямо, не двигаясь. Она пыталась посмотреть на ситуацию сверху, снизу и сбоку. Современные мудрецы из области психологии советуют смотреть на жизнь, как на игру, высматривая ее со всех сторон. Кажется, большая игра уже началась. Можно подглядывать за собой хоть в замочную скважину.
– Семен, остановитесь, – взмолилась Наташа, – прекратите ерничать. У нас мало времени.
– Пожалуйста, я молчу, – сказал Семен и сник, он опустил голову и мигом превратился в страдающего узника.
Наташу передернуло. Не разгадаешь его, когда он играет, а когда и впрямь страдает.
– Скажите, Семен, зачем вы дали Лащу свою печать? Вы так крепко доверяли ему? – сказала Наташа, неторопливо перелистывая страницы уголовного дела.
Если бы в эту минуту в комнату заглянула Макеева, она была бы счастлива. Сериалы отдыхают. Классический сюжет из жизни правоохранительных органов – сидит сотрудница напротив обвиняемого, задает ему умные вопросы и одновременно тонкими пальчиками перелистывает дело. Чудная картинка. Узник и палач эпохи двадцать первого века.
– Я ему не доверял, с чего вы это взяли, – удивился Семен, – он воспользовался электронной печатью втайне от меня. Я никому не доверяю. Даже отцу.
Наташа поежилась. Сложно жить в атмосфере извечных тайн отцов и детей. Никто никому не доверяет. Она тоже не верит своему отцу. И он не сказал ей про Сырца, зная, что она расследует дело, касающееся его сына. Коренева чихнула, здесь кругом сквозняки. Кажется, она простудилась. Она искоса взглянула на часы, телефон мигал без остановки. Время застыло. До конца допроса оставалось двадцать пять минут.
Часть вторая. Водочный барон
Сырец всплыл на поверхности жизни в начале девяностых годов. Десятилетия спустя их с легкостью окрестили лихими, но для Сырца они стали благословенными. В то время можно было легко подняться на самую высь, туда, где от вольного простора дух захватывало, но еще легче было обрушиться прямо в пропасть. Но Сырец не пропал, он играючи вышел в дамки на паленой водке. Именно на ней поднялся Сырец на недосягаемую для него когда-то высоту. Его прозвали в Купчине Водочным бароном. Для братвы Володя стал авторитетом, для родственников оставался нелюбимым и непонятным изгоем, среди знакомых прослыл ненормальным евреем. К девяностым Сырец вошел в возраст, но с годами он еще истовее полюбил жизнь. Лихолетье пришлось ему по душе. К этому времени Сырец окружил себя верными друзьями, работал только с проверенными людьми, умел находить их играючи, но проверял жестко. На волне всеобщего разгула демократии значительно выросло личное благосостояние Сырца, но, чтобы стать богатым, он переступил через самого себя, сломав в себе нравственное сопротивление. Он все еще хотел завоевать любовь родителей, несмотря на то, что их давно не было на свете. И настолько сильным было желание доказать отцу собственную состоятельность, что Сырец забыл обо всем, даже о том, что умение жизни нужно было демонстрировать уже покойнику. Многие из его друзей покатились вниз, некоторые вконец обнищали, но Сырец не хотел иной доли, кроме как быть богатым и независимым. Сырец упорно шел к цели. Ничего, что он уже не молод. Сырец твердо решил трансформироваться из старого еврея в нового русского. В опасном деле ему помогало звериное чутье. Только расположится со своими флягами и ведрами, развернув свой питьевой бизнес, как вдруг нутром почует опасность, тут же снимается с насиженного места и переезжает на новое.