Голевский внутренне улыбнулся.
«Ах, умница Фокин! Пустил слух о мести. Отлично придумано…»
Полозов представлял и представлял Голевского казанскому обществу. Постепенно Голевский оказался в центре внимания провинциального света. И не мудрено! Столичный дворянин, герой войны, гвардейский чин, бывший заговорщик. Голевский порой ловил на себе любопытные и заинтересованные взгляды местных красавиц.
За вальсом последовала мазурка.
Во время мазурки Голевский обратил внимание на женщину потрясающей красоты. Вокруг нее вились местные франты. Она с улыбкой отвечала на комплименты мужчин, одаривая каждого кокетливым взором. Голевскому показалось, что эта Афродита заинтересовалась им.
– Кто это? – спросил у Полозова капитан.
Тот охотно ответил:
– Какая-то польская княжна. Она приехала сегодня утром и остановилась в гостинице Дворянского собрания. По всей вероятности, в нашем городе у нее нет знакомых и родных, раз она поселилась в гостинице.
– Она хороша собой, ты не находишь, Андрей, а? Что скажешь?
– Вполне согласен с тобой, мой дорогой родственничек. Хороша девица, ай да хороша. Да-с… Говорят, она едет к своему ссыльному брату в Красноярск.
– Что ты говоришь, Андрей! Оказывается, нам по пути. А она мужественная женщина, раз отважилась на столь безумный поступок. Ехать в такую даль… Право, слов нет, восхищаюсь ею.
Голевский не спускал глаз с княжны. Да, эта полька в его вкусе. Настоящая красавица. Белокурые локоны. Синие яркие глаза. Гордо изогнутые брови, сочные пухлые губы. Красивый овал лица. Соблазнительная улыбка.
Княжна достала из-за пояса веер с изображением рыцаря и замка, с ручкой из золота, инкрустированной бирюзой, и стала обмахиваться. Голевский, пользуясь простотой здешних обычаев, подошел к польской красавице и поклонился. Та с интересом и легким кокетством посмотрела на капитана.
– Имею честь представиться, Александр Голевский.
– Мария Вербицкая.
– Разрешите вас на тур вальса, сударыня?
– Ах, пан капитан, извините, но я обещала сей танец другому кавалеру.
– Ах, простите…
Раздосадованный капитан хотел было отойти в сторону, но княжна воскликнула:
– Пан капитан, не огорчайтесь, у меня еще есть один свободный танец. Где моя carte de bal?[11] Ах, вот она…
Княжна взяла в руки миниатюрную бальную книжечку с золотыми вставками и застежками и прикрепленный к ней цепочкой золотистый карандаш и записала номер танца и фамилию гвардейца.
– Благодарю, сударыня.
Она ничего не ответила, лишь таинственно улыбнулась и медленно переложила закрытый веер в левую руку. Этот негласный тайный знак веерного этикета Голевский прекрасно знал. Он означал: «Приходите, я буду весьма рада». Голевский приободрился.