Затем Филоненко переходит к вопросу о соучастии Плевицкой в похищении генерала Миллера. Ни один из допрошенных тут свидетелей не представлял ни подлинного письма или записки, проливающих свет на свершившиеся события. Что касается нескольких писем, полученных Плевицкой, они явно были адресованы генералу: могла ли неграмотная или в лучшем случае малограмотная актриса разбирать сложнейшие ходы, для ознакомления и расшифровки которых даже комиссару Маршу понадобилось не менее недели. Филоненко категорически отвергает таинственную историю с зеленой Библией, которая, по словам обвинения, нужна была лишь как ключ к шифру. Адвокат вновь — в который раз! — возвращается к этому вопросу, доказывая, что неграмотная Плевицкая не смогла бы расшифровать письмо по библии... Филоненко употребляет все свое красноречие, нападая на Кусонского, показания которого «ложь с начала до конца». Сомнительное, подложное алиби, которое якобы выдумала Плевицкая, на деле является ловкой выдумкой самого Кусонского, который успел выпустить Скоблина, но почему-то задержал адмирала Кедрова. Весьма умело ставит под сомнения Филоненко и показания других свидетелей обвинения. Свою трехчасовую защитительную речь, произнесенную с блеском и подлинным ораторским искусством, адвокат защиты заканчивает патетическим призывом к присяжным. По его словам, все монахини тюрьмы, где томится Надежда Васильевна Плевицкая, молятся за ее оправдание.
— Господа присяжные! Мы пришли к выводу во время столь долгого процесса: вина Плевицкой не доказана. Я подчеркиваю — не доказана. Весь уличающий ее материал состоит исключительно из голословных утверждений, зачастую противоречащих друг другу... Во имя правосудия я прошу вас, господа присяжные, об оправдании моей подзащитной!
В зале разражается подлинная буря. Председатель с трудом наводит порядок, выдворив многих присутствующих из зала, после чего вновь обращается к Плевицкой:
— Имеет ли подсудимая что-нибудь прибавить к речи защитника?
Плевицкая некоторое время молчит. Потом ее плечи начинают сотрясаться от глухих рыданий. Слова она произносит с трудом: «Я — сирота, господа. У. меня есть один свидетель — Бог. Он знает, что я в жизни никому... никому не сделала зла. Кроме любви к мужу, я ничего в жизни не знала... И за это теперь я отвечаю», — согнувшись, будто от страшной боли, она опускается на свое место. Подсудимую пытаются поднять, но ноги не слушаются ее. Она вновь падает на скамью...
Председатель оглашает семь вопросов, поставленных судом суду присяжных.
1. Было ли произведено похищение генерала Миллера не Плевицкой, а другим лицом?