Боже, какая глупость! Она была прагматиком до мозга костей. В ее жизни не было места веселью и приятному возбуждению, которыми окружен Кадир.
Однажды она почти стала такого рода женщиной, но очень быстро поняла, что гораздо лучше быть разумной и уравновешенной. А если ее вдруг одолевали сомнения, она сразу вспоминала о трагической судьбе своей матери и о том, куда может привести неуемная жажда наслаждений.
− Нет, уже слишком поздно. Ему уже ничем не поможешь.
Его голос звучал отстраненно и холодно, но она знала, что эта новость глубоко его ранила. Эмили сжала его руку:
− Мне очень жаль.
Кадир накрыл ее руку своей ладонью, и ее словно обожгло. За все четыре года они соприкасались только случайно. Но это… Эмили казалось, что она вышла на свет после долгого пребывания в темной пещере.
Кадир был, несомненно, привлекательным мужчиной, но совершенно не в ее вкусе. Ей нравились широкоплечие блондины и не такие высокие. Ей нравились тихие, спокойные мужчины, от прикосновений которых ей не становилось неловко.
Она должна заставить себя посмотреть ему в глаза. Продолжать таращиться на его руку было как минимум неприлично. В его глазах все еще плескалась боль, но в них было и что-то еще.
Эмили всегда знала, что Кадир − человек сложный. Но сейчас ей казалось, будто кто-то приподнял занавес и она краем глаза увидела, что творится за кулисами. Но только на одно мгновение.
− Я очень зол, Эмили.
− Мне кажется, это нормально.
Она прекрасно помнила свою злость, когда узнала, что отцу срочно требуется пересадка сердца. Каждая минута ожидания донорского сердца была мучительной. Не каждый член их семьи мог с этим справиться. Ее отец выжил, но семья распалась.
Кадир внимательно изучал ее. Эмили напомнила себе, что он все еще ее босс и нарушение их формальных отношений носит лишь временный характер. Если она воспримет это неправильно и сделает то, чего так хочет − обнимет его и нежно погладит по волосам, − обратного пути уже не будет.
− Мне кое-что от тебя нужно, Эмили.
Его голос был мягким и томным, и у Эмили подкосились ноги от одной мысли, о чем именно он мог бы ее попросить. Но она одернула себя: ему просто очень больно, и это всего лишь побочный эффект его чувств. Ему просто нужно с кем-то поговорить, излить душу.
− Все, что смогу, ваше высочество.
Уголок его губ дрогнул в улыбке. Эмили никогда особо не разглядывала его, она всегда была слишком занята. Но она, безусловно, могла понять, почему женщины, с которыми он встречался, таяли перед его мужской красотой. Его губы так и призывали к поцелуям, его волосы хотелось гладить…