Долли нервно сглотнула, ее глаза округлились.
– Мы могли бы украсить твою прическу красными рождественскими шарами, – неуверенно предложила она. – А у домовладелицы Бонни есть огромные кубинские серьги из ракушек, в жизни не видела ничего уродливее. Они красные, в белую крапинку.
– Превосходно, – улыбнулась Ария. – Это как раз то, что надо. А теперь давай пойдем и купим несколько пластинок. Я хочу петь во время танца. Тогда лейтенант Монтгомери уж точно обратит на меня внимание.
– Надеюсь, ты сумеешь расхлебать кашу, которую собираешься заварить. Его мать тебя возненавидит. – Лицо Долли неожиданно просветлело. – Зато мужчинам нравятся храбрые женщины. Они не любят трусих. Знаешь, это может сработать.
– Он будет смотреть на меня, а не на ту рыжую девку.
– Это я могу тебе гарантировать. Вопрос в том, как он будет на тебя смотреть. Вот что меня беспокоит.
– Мы это сделали, – выдохнула Долли, прислонившись к двери дамской комнаты. – Как ты объяснила Джей-Ти, что не сможешь пойти на бал?
– Я подкинула ему пищу для размышлений. Сказала, что по утрам меня мучают приступы тошноты.
– Ну ты даешь! – захихикала Долли. – Мне его почти жалко. Ладно, давай займемся твоим платьем. Я заплатила девушке у входа пять долларов, чтобы она пятнадцать минут никого сюда не пускала, так что нужно спешить.
Ария сбросила плащ, развязала тесемки и расправила узкую и длинную, до пола, юбку из дешевого белого атласа, которая прежде скрывалась под плащом. Подол юбки и невообразимо высокий боковой разрез были отделаны тремя рядами пышных нейлоновых оборок в фут шириной, густо усеянных красными и белыми блестками. Коротенький белый лиф, окаймленный красной атласной лентой, оставлял открытым живот. Пышные нейлоновые рукава так и переливались от блесток. Руки Арии от запястий до локтей были унизаны аляповатыми красными браслетами, а на шее болталось четырнадцать ниток бус из граненого стекла, свисавших едва ли не до талии.
Но подлинной вершиной безвкусицы был ее белый атласный тюрбан, украшенный пятью огромными нейлоновыми розами и увенчанный картонным полумесяцем, щедро усыпанным блестками. Гигантские красные серьги крепились к тюрбану.
– Теперь осталось только надеть эту штуку, – сказала она, поднимая вверх тюрбан, но в это мгновение сзади в кабинке спустили воду. – Ой, кабинки я не проверила, – с несчастным видом прошептала Долли.
Из кабинки вышла высокая стройная женщина с темно-каштановыми волосами, одетая в великолепное драпированное черное платье от Молине[6]. Гладкая, без единой морщинки кожа не позволяла угадать возраст американки.