– Ты можешь сесть, – велел он.
– Я постою, – буркнула она, остро ощущая, как он зол. Но и ее гнев был не менее силен.
– Мы должны поговорить, – процедил он.
– Нам не о чем говорить. Все уже сказано.
– Будь ты проклята! – взорвался он. – Во всем виновата ты одна. Завлекла меня и заставила поверить в свою любовь!
Да, несмотря на внешнее несходство с отцом, характеры у них одинаковые. Тал тоже считал, что не может ошибаться, и вечно перекладывал вину на окружающих.
– Не нужно путать похоть с любовью, – спокойно заметила она. – Я могу вожделеть хорошо сложенного кузнеца, но это еще не означает, что мне взбредет в голову стать его женой.
– Я твой король, а не кузнец.
– Ты не мой король, – парировала она. – Ты англичанин, который благодаря жестокой шутке богов стал моим мужем. Но существуют способы разорвать этот брак.
Роуан поднялся и подошел к узкой амбразуре, заменявшей окно.
– Да, – выдохнул он, – я пытался что-то предпринять, но, боюсь, это невозможно. По крайней мере сейчас, когда исход Онориума еще свеж в памяти людей.
Он помолчал, и Джура увидела, как его плечи опустились.
– Я проклинаю тот день, когда мои родители встретились. Матери следовало выйти за своего соотечественника, а не за ланконийца. Титул принца всегда был для меня тяжким бременем, но это – самое тяжелое.
Роуан говорил так тихо, что она едва разбирала слова.
– Я намереваюсь объединить племена Ланконии, – продолжал он, обернувшись к ней, – и боюсь, ириалы не последуют за мной, если я откажусь от единокровной сестры сына их прежнего короля.
– Объединить ланконийские племена? – улыбнулась Джура. – Может, заодно и передвинешь Тарновийские горы? Наверное, тебе хочется видеть их немного южнее. Или желаешь изменить русла рек?
Его глаза вспыхнули синим огнем.
– Почему я позволил телу управлять разумом?! Почему не поговорил с тобой, прежде чем созвать Онориум?
– Так это ты созвал Онориум? Я думала, это Тал приказал дать каждому племени шанс побороться за английского принца.
– О нет, это я, глупец, созвал его, в надежде получить тебя в жены. Я был уверен, что ты победишь.
Задохнувшись от ярости, Джура набросилась на него с кулаками.
– Ты искалечил мою подругу Силин только ради своей похоти? – вопила она. – Разорвал мою с Дейром помолвку из-за неутоленного вожделения?!
Роуан поймал ее почти на лету, но при этом ударился спиной о каменную стену. Он был зол на нее, безумно зол, взбешен до потери рассудка. Но стоило коснуться ее, как злоба сменилась желанием. Роуан сжал ее в объятиях, смял губами губы, и Джура ответила ему. Ее тело словно расплавилось, вросло в него. Руки сами собой обвили его шею, притягивая Роуана ближе, губы приоткрылись под натиском его рта. Ее гнев, отчаяние, одиночество превратились в исступленное желание. Она принадлежит ему. Только ему. Пусть делает с ней что пожелает.