— Возможно, — ухмыльнулся папа.
— Сегодня на уроке мы будем говорить о суперсилах, и о том, как они влияют на нашу жизнь. Возможно, я упомяну этот случай.
В течение минуты или двух мы ели в тишине.
— Я слышал, как ты поздно вернулась вчера ночью, — сказал он.
Я всего лишь слегка кивнула и откусила ещё кусочек тоста, несмотря на то, что моё сердце забилось втрое чаще, а разум искал подходящее объяснение.
— Как я уже говорила, — я наконец открыла рот, глядя в свою тарелку, — я не могла уснуть. Не получалось привести мысли в порядок. Я встала и попыталась успокоить себя ходьбой по комнате, но это не помогло, так что я вышла на улицу и прогулялась по окрестностям, — это была не совсем ложь. У меня были такие беспокойные ночи. Вот только прошлая ночь не была одной из них, но я действительно гуляла по окрестностям, хотя и не совсем так, как можно было подумать.
— Господи, Тейлор, — ответил отец. — В нашем районе не стоит бродить по ночам.
— У меня был перцовый аэрозоль, — неубедительно возразила я. Хотя бы это было правдой.
— Что ты будешь делать, если тебя застанут врасплох? Если у напавшего будет нож или пистолет? — спросил отец.
Или пирокинез и способность покрываться броней и отращивать когти? У меня засосало под ложечкой, ведь у отца были основания беспокоиться. Ощущение становилось сильнее, поскольку он был прав. Вчера я чуть не погибла.
— У тебя что-то происходит, поэтому ты не можешь нормально спать? — спросил он.
— Школа, — я сглотнула комок в горле. — У меня нет друзей.
— Лучше не стало? — спросил он, старательно избегая висящую в воздухе тему издевательств.
Если бы ситуация улучшилась, у меня бы не было проблем, не так ли? Я коротко пожала плечами и вновь заставила себя откусить кусочек тоста. Моё плечо немного ныло — после вчерашнего наверняка там остались синяки. Аппетита не было, но я знала, что если я сейчас не поем, то мой живот будет урчать до обеда. Так бывало даже без моих утренних пробежек, что уж говорить о вчерашних эскападах.
Когда папа понял, что я не собираюсь ему отвечать, то продолжил есть. Проглотив один кусок, он снова со звоном положил вилку на тарелку.
— Больше не уходи посреди ночи, — заметил он. — Иначе я повешу колокольчик на дверь.
Он правда мог так сделать. Я кивнула и пообещала себе, что стану осторожней. Когда я вчера пришла, я была такой уставшей и не подумала, что могу выдать себя щелчком двери, стуком замка или скрипом старых половиц.
— Хорошо, — сказала я, затем добавила. — Прошу прощения, — даже после этого меня терзало чувство вины, я понимала, что мне не раз придется нарушить это обещание. Это было неправильно.