— Сама-то в это веришь?
— В этот раз проблем не будет, — хмыкнула я.
— Расскажешь? — поднял брови Висари.
— Нет. В этом случае ты однозначно загремишь в каталажку.
Мужчина лишь покачал головой.
— Попомни мои слова: однажды ты проснешься, а тебя уже не существует, так как ты — это «совершенно секретно».
— С чего ты взял?
— Потому что согласно документам большую часть жизни ты прожила в других ролях и как личность фактически не существуешь.
— Давай то, что я просила, — возвела очи горе.
Покопавшись на задворках вселенной — в дальней бронированной кладовке, где Висари собирал особенно интересные экспонаты, мне принесли то, что требуется.
— На. Тебе повезло, недавно привезли. Я даже разобрать и изучить не успел.
— Слава богу, — пробормотала, рассматривая тоненькую планочку сверхпрочной стали, несущую мгновенную смерть в бою.
— Что ты сказала?
— Говорю: какая жалость! — воскликнула я.
— Угу, угу… — подозрительно посмотрел Висари.
Поболтав еще с час и обсудив дела знакомых, я откланялась и отправилась отсыпаться. Утро вечера мудренее, значит, прикреплю ножички завтра.
Внедрить это орудие в волосы оказалось делом непростым, но с четвертой попытки у меня получилось. Ремарк смотрела на результат с ужасом.
— Что это?
Волосы, сделавшись идеально гладкими, блестели и переливались на свету. Но в бою, стоило мне мысленно того пожелать, рудеки в волосах топорщились и вставали под углом, превращаясь в смертоносное оружие — многоуровневые острейшие ножи-чешуйки, режущие даже боевые скафандры.
— Рудеки.
— Но они же запрещены! — изумленно посмотрела на меня мой врач.
— Мне — нет. По предписанию мне дано разрешение применять их на спецоперациях в случае необходимости.
— Сейчас что, есть необходимость? — приподняла бровь адмирал.
— Нет. Но мне еще и потренироваться надо.
— Руденко, сегодня последний этап преображения, — напомнила мне женщина. — После этого в течение трех дней тебя перебросят на Центуру, самый дальний порт стабильных секторов. Оттуда сама. Сегодня, когда превращение в нового человека завершится, тебя никто не должен видеть.
— Понимаю, — кивнула я.
— Вот и отлично… — пробормотала Феоктиста.
— Что такое? — нахмурилась, увидев, что Ремарк колеблется.
— У меня странное предчувствие.
— Что я не вернусь с задания? — улыбнулась криво.
Военные доверяют интуиции. Ведь чаще всего это подсознание человека, хранящее большое количество информации и пытающееся что-то подсказать.
— Нет. Но мне кажется, все будет не так, как мы планируем. Что-то случится…
Передернув плечами, я отмахнулась и постаралась настроиться на более позитивный лад. Но когда лежала в последней биокамере, никак не могла забыть слова врача. А еще больше мне не давало покоя сообщение, которое пришло после того, как я написала своему любовнику, что отношения между нами закончились.