МИССИС ФЭНШО РАЗЖИГАЕТ ПЛАМЯ, А О’ХАРА ТУШИТ ЕГО
Вскоре Ричард Карстерс решил воспользоваться любезным приглашением миссис Фэншо и навестил ее на Лаун-стрит № 16. Он обнаружил, что дом отделан с большим вкусом, сестра немолода и добродушна, а сама вдова — великолепная хозяйка. Зайдя к ней впервые, он оказался не единственным гостем: там уже сидели две дамы, которых он не знал, и некий молодой кузен, так, шапочное знакомство. А чуть позднее явился мистер Стэндш. Увидев, что возможности поговорить со вдовой о брате не представляется, Ричард довольно скоро откланялся, обещав заглянуть снова в самом ближайшем времени. Когда дня через три он снова появился у дверей особняка и сообщил лакею свое имя, хозяйка, принявшая его, оказалась одна и тут же дала распоряжение слугам никого больше не принимать.
Карстерс склонился над протянутой ручкой и осведомился о здоровье.
Миссис Фэншо усадила его рядом, на кушетку.
— Благодарю, мистер Карстерс, прекрасно! А как вы?
— Тоже неплохо, — улыбнулся он, но вид его говорил об обратном.
Она тут же не преминула заметить об этом, и тогда он сослался на хлопотную неделю.
— Что ж, прекрасно, сэр. Однако, полагаю, вы зашли не затем, чтоб говорить со мной о здоровье, верно? Вас интересует мой друг, да?
— Уверяю вас…
— И пожалуйста, без этих никому не нужных комплиментов! — предупредила она.
— Да, мадам. Я хотел бы услышать… об этом Ферндейле. Видите ли, он меня тоже… заинтересовал, и очень!
Она окинула его проницательным взглядом и улыбнулась.
— Конечно. Расскажу все, что знаю, мистер Карстерс. Хотя знаю не так уж и много, и боюсь вас разочаровать. Ведь мы были знакомы только короткое время, в Вене, а он… не слишком общителен.
— Ах! Так он не был откровенен с вами, мадам?
— Нет. Стоило кому бы то ни было начать втираться к нему в доверие, как он тут же становился таким ледяно-вежливым и замкнутым.
— И тем не менее, мадам, прошу, расскажите все, что знаете.
— Много времени это не займет. Я встретилась с ним в 48-м, в Вене, точнее — в Пратер, где гуляла с мужем, которого привезла поправить здоровье. Я случайно выронила ридикюль, а мимо как раз проходил сэр Энтони. И он подобрал его и подал, причем говорил при этом на таком скверном немецком, — при этом воспоминании она слегка улыбнулась. — Мистер Фэншо, он у меня, знаете ли, терпеть не мог иностранцев, а потому очень обрадовался, заслышав английский акцент. И пригласил сэра Энтони составить нам компанию, а потом — и в дом. Мне кажется, сэр Ферндейл тоже был рад встрече с соотечественниками, поскольку начал заходить довольно часто, и вот однажды, когда мы с ним разговорились, вдруг утратил обычную свою сдержанность… и проговорился, что едва ли сказал слово на родном языке за целых четыре года. Затем он, кажется, пожалел о сказанном и резко сменил тему, — она умолкла и подняла глаза на собеседника, узнать, интересно ли ему.