— Ну, во всяком случае, чем-то вроде того, — невозмутимо ответил он.
— Да помоги вам тогда Господь! — снова содрогнулась она, думая о том, другом, чья любовь была совсем иной.
— На все Его воля, — вежливо согласился герцог. — Однако мы отвлеклись от темы. Условие таково: вы можете немедленно, сейчас же получить ключ… и удалиться в свою комнату… но прежде должны обещать, что завтра же, слышите, завтра же, мы поженимся.
Она побелела и собралась было встать, но тонкие белые пальцы впились ей в плечо и заставили остаться на месте.
— Нет, дорогая. Ничего не выйдет, сидите тихо.
Самообладание начало покидать Диану, она старалась стряхнуть с плеча эту ненавистную руку.
— О, вы злодей, негодяй! Отпустите меня, немедленно!
— Только после того, как вы дадите слово, дорогая.
— Мое слово — нет! — крикнула она. — Тысячу раз нет!
— Подумайте…
— Я уже подумала. Я скорее умру, чем стану вашей женой!
— Что ж, такой вариант возможен. Однако мне все же кажется, что смерть не должна стать вашим уделом, моя прелесть, — продолжал мурлыкать в ухо зловещий голос. — Подумайте хорошенько прежде, чем ответить. Не лучше ли выйти за меня со всеми вытекающими отсюда выгодами и почестями, чем…
— Вы дьявол! — прошептала она и стала озираться в поисках пути к отступлению.
Окно было открыто — ветер раздувал шторы — но дорогу к нему преграждал герцог.
— И все же вы не торопитесь с выводами, дитя мое. Помните: завтра будет поздно! У вас всего один шанс. Честно сказать, — он потянулся к табакерке, — честно признаться, лично мне все равно, будете вы моей невестой или нет…
Резким движением Диана высвободилась и метнулась к окну. В какую-то долю секунды Трейси оказался на ногах, поймал ее и развернул к себе лицом.
— Не спешите, дорогая. Так от меня не уйти.
Обняв девушку за талию, он привлек ее к себе. Диану затошнило от страха и что было силы она ударила его по лицу.
— Пустите! Как вы смеете!.. О, ради Бога, ну отпустите же меня!
Но он лишь крепче прижал ее к себе, одна рука, словно клещи, придерживала запястье, другой он обнимал ее за плечи.
— Нет уж, придется вам остаться, — улыбнулся он со злорадством, жадно оглядывая ее прекрасное гневное лицо. Огромные карие глаза сверкали, чувственные губы вздрагивали в гримасе отвращения. Секунду он любовался ей, а потом нагнулся и впился губами в алый рот.
Диана была не в силах ни сопротивляться, ни кричать. Томительная дурнота навалилась на нее, в голове все помутилось. Бедняжка едва дышала.
— Нет, клянусь Богом, уже поздно… — пробормотал герцог. — Вам лучше остаться, мадемуазель. У вас просто нет другого выхода…