Его светлость герцог Андоверский немало повидал в жизни, чтоб распознать в этой девушке натуру глубокую и незаурядную, и начал ухаживать за ней с большим рвением и откровенностью. Диана инстинктивно замкнулась и тут же возвела между собой и кавалером барьер, переступить который ему никак не удавалось. И не то, чтобы ей не нравилось, что он говорил. Нет, скорее, ее настораживало то, как он это говорит, и еще — некие нотки в мурлыкающем и слегка зловещем голосе, определить значение которых ей никак не удавалось, но которые заставляли ее сердечко биться как-то особенно неприятно быстро, а щеки — краснеть. И вот она начала сперва бояться этих утренних прогулок, а потом и вовсе избегать их. То у нее вдруг разболелась голова, то на следующий день разнылась нога, то вдруг охватывало непреодолимое желание заняться шитьем, пока наконец ее тетушка, прекрасно знавшая, что племянница терпеть не может иголки с ниткой и никогда не страдала ни головными болями, ни прочими мелкими недомоганиями, открыто не обвинила ее в нежелании выходить на прогулки.
Произошло это вечером в спальне девушки. Диана сидела перед туалетным столиком и расчесывала волосы на ночь. И когда тетушка спросила напрямую, так это или не так, она промолчала, притворившись, что распутывает длинную прядь волос, застрявшую в расческе. Лицо скрывало облако пышных темных кудрей, но мисс Бетти заметила, как дрожат ее пальцы, и повторила вопрос. Тут Диана во всем и призналась. Мистер Эверард просто невыносим, внимание его противно, а постоянное присутствие действует мисс Ди на нервы. Она боится его, боится этих ужасных зеленых глаз и тихого голоса. Лучше бы они никогда не приезжали в этот Бат, а еще лучше было бы не видеть его вообще. Никогда! Потому, что он смотрит на нее, как… как… ну, словом, он просто отвратителен!
Мисс Бетти перепугалась.
— Быть того не может! Боже, Боже ж ты мой! А я-то еще думала, какой приятный достойный джентльмен!.. А оказалось, все это время он преследовал мою крошку Ди, бесстыдник! Да, бесстыдник! Уж я-то знаю, что это за тип, дорогая! И выскажу ему все, что про него думаю!
— Ах, нет-нет! — вскричала Диана. — Не стоит делать этого, тетушка, не надо! Он не сказал ничего такого… ну, оскорбительного… Просто его манеры и… и то, как он смотрит на меня. Нет-нет, не надо ничего говорить, умоляю!
— Успокойся, детка. Разумеется, я ничего не скажу. Но вся так и киплю от ярости, стоит только помыслить, что мою бедную овечку может обидеть этот негодяй! Да я ему глаза выцарапаю! Да, моя дорогая, не сомневайся, выцарапаю! Слава тебе Господи, что на той неделе мы уезжаем из Бата!