. «Правительство, — пояснял современник событий М. Степанов, — отказалось от права распоряжаться <…> финансовым кредитом, и прекратило свое посредничество по взаимным <…> кредитным сделкам», что породило «у нас и всеобщий кризис, и всеобщий застой в делах, и всеобщее безденежье», повергло «в летаргию тот внутренний государственный кредит, который Россия создавала себе веками»
>{474}.
Даже английский журнал Economist в 1863 г. откликнулся на преобразования в России недоуменной статьей: «Мы решительно не можем объяснить себе, по каким особенным причинам и соображениям русское правительство с необыкновенной быстротой и энергией разрушило свою превосходную и практичную государственноземельную кредитную систему, составлявшую прочный фундамент всей финансовой системы и обладавшую неоцененным свойством всегда регулировать количество менового средства в обращении по потребности в нем промышленности и торговли. Ликвидация этой государственной кредитной системы, как нельзя более соответствовавшей земледельческой стране, уже произвела расстройство в русском денежном обращении, поставила Россию на широкий, но скользкий наклонный путь займов и биржевых спекуляций»>{475}.
Министр финансов с 1862 г. М. Рейтерн сам признавал, что для пореформенной России было характерно «безденежье». Он объяснял его тем, что «ежегодное образование капиталов уменьшилось: неизбежные убытки помещичьего класса от крестьянской реформы, смуты в 9 западных губерниях и Царстве Польском, торговый и промышленный кризисы, огромные потери капиталов от неуспешности акционерных предприятий — все это не смогло не сказаться на сбережениях достаточных классов. Наоборот потребности возросли: железные дороги, пароходство, горные и сахарные заводы, действующие прежде крепостным трудом, а ныне наемным, потребовали и продолжают поглощать огромные капиталы <…>, а правительство тоже увеличивает свои расходы. Ко всему этому присоединилась еще эмиграция капиталов из России»>{476}. «Золото из России ушло, приплачивать иностранцам стали мы, а потому залезли в долги и обесценили наши бумажки», — подводил итог С. Шарапов>{477}.
Кроме этого, дополнял М. Рейтерн: «в течение многих лет как правительство, так и высшие классы жили сверх средств: расходовали более своего дохода… Между 1831 и 1865 гг. правительство израсходовало сверх своего дохода 1600 млн. руб., в то же время помещикам роздано в ссуду не менее 400 млн. руб., не считая сумм, которые они позаимствовали у частных лиц»>{478}. В совокупности этот долг превышал доходы пореформенного государственного бюджета за 6 лет