Пробыв полгода товарищем Сталиным, вкусив высшую власть в ее крайнем выражении, чего он достиг? Ведь никто в обозримой истории такой власти не имел. Ассирийские деспоты правили жалкими народцами и степень их самовластия ограничивалась возможностью содрать живьем кожу с какой-нибудь тысячи пленников или затащить в свой гарем три сотни наложниц, эффективно использовать которых по назначению мешали только ресурсы физиологии. Даже друг-соперник Гитлер был более стеснен в своих желаниях, чем Андрей. И что? Главное ощущение, которое Новиков вынес из своей сталинской жизни, это разочарование и усталость.
Наверное, сказал он себе, продолжая вести с Сильвией внешне значительную, а на самом деле пустую беседу, я перебрал эмоций и впечатлений. По всем медицинским законам у меня давно должна была поехать крыша. Как у всех участников достаточно длительных и жестоких войн. Мне ведь и вправду в какой-то момент стала почти безразлична собственная судьба. И инстинкт самосохранения притупился настолько, что безумное предложение Сильвии не встретило возражений. А еще это похоже на состояние игрока, настолько заигравшегося и столько проигравшего, что больше нечего терять. Остановиться нельзя, поскольку расплатиться нечем, а продолжая игру, сохраняешь призрачный шанс на выигрыш.
Да и в отличие от пушкинского Германна у него пока есть в запасе пресловутые и еще неубитые три карты.
И вот он сидит напротив аггрианки и с интересом ждет, что она ему наконец объяснит без дураков, зачем он ей здесь потребовался. А уж там посмотрим…
— Ты со своими друзьями думал, что спасаешь свой мир от жестоких агрессоров, — ответила Сильвия на не высказанный сейчас, но неоднократно поднимавшийся раньше как бы между прочим вопрос. — Вы стали жертвами очень распространенной ошибки. Глядя извне на совершенно непонятные для вас взаимоотношения бесконечно чуждых по происхождению и психологии существ, вы решили вмешаться в них на основе вашей примитивной логики. Настолько же бессмысленный поступок, как попытка случайного прохожего навести порядок в группе спорящих на повышенных тонах итальянцев или грузин. Не зная языка, не догадываясь о национальных традициях и темпераменте…
— Передергиваешь, леди Си, — удивительно спокойно, даже как бы подавляя зевоту, ответил ей Новиков. — Я уж думал, что хоть здесь мы с тобой поговорим откровенно, а ты опять… Ты прожила на Земле раза в четыре больше моего, — как бы между прочим подчеркнул он возраст собеседницы, — а сейчас пытаешься из себя дурочку изображать. Нам ведь и вправду были бы совершенно безразличны ваши с форзейлями игры, если бы они не затронули нас лично. Нашу безопасность и нашу гордость, если угодно. Я, например, всегда отвечаю ударом на удар, а лишь потом начинаю выяснять, что на самом деле имел в виду тот, кто на меня замахнулся. Ты заявляешь, что вы гораздо лучше…