Боль пронзила грудь Данте, зрение пошло черными пятнами. Он закусил губу, заставляя себя не кричать, не доставлять удовольствие чертову больному придурку.
Данте-ангел?
Тссс. Не сейчас, принцесса. Нужно проснуться. Нужно прекратить грезить.
— Слушай меня, — сказал Элрой.
Данте моргал до тех пор, пока зрение не прояснилось. Сплюнул кровь. Закашлялся. Рукояти двух ножей торчали из его тела, одна — из живота, другая — из груди.
Извращенец поднял фотографии. Данте уставился на них. Там был он, но моложе, тех лет, которые не мог вспомнить. Боль вонзалась в виски.
— Твоя часть проекта называлась Плохое Семя, — сказал Элрой. — Моя тоже. На самом деле, мы — последние выжившие участники. Они забрали меня, когда мне было два или три года, после того как родители выдали старое доброе «ты убьешь меня, я убью тебя». — Он держал фотографию с улыбающимся подростком. — Правда, я был милашкой?
Элрой поднял папку, пролистал содержимое.
— Теперь ты, тебя они забрали вскоре после зачатия. Нянчились с твоей мамой всю тяжелую беременность, потом выкинули ее, после того как ты родился. Так как она была кровососом, они отрезали ей голову и сожгли тело.
С колотящимся сердцем, борясь за воздух, Данте пытался вникнуть в слова Элроя. Боль смывала мысли. Он закашлялся. Его мать…
Женевьева.
Ты так похож на нее.
Осы загудели, и зрение расплылось. Издалека он слышал, как Извращенец говорил:
— Она дала тебе имя, прежде чем умереть. И это позабавило Суку-Мамочку Мур, она оставила его тебе. Данте.
Удар пришелся на лицо Данте, откидывая его голову в сторону. Зубы снова врезались в нижнюю губу. Вспыхнул белый свет и замерцал по краям зрения. Прищурившись от света, он сфокусировался на землистом лице Элроя.
— Я терял тебя, — сказал Элрой. — Кстати, твой нос снова кровоточит.
Данте закашлялся, выплюнув большой сгусток крови. Элрой отпрыгнул из области попадания крови.
— Вытащи гребаные ножи, — прошептал Данте, после того как спазм закончился. — Потом продолжай. Прочитай это мне. Ударь, если упаду в обморок. Но прочитай это мне.
Извращенец поднял солнечные очки и уставился на Данте, ореховые глаза были полны удивления.
— Прочитать тебе? — Он подполз, схватился за рукоять ножа, что торчала из груди Данте, и вытащил его. Провел им по животу, оставляя кровавый след. — С удовольствием.
Снова надев солнечные очки на глаза, Элрой читал Данте, нажимая на нож в животе или нанося удары, или и то, и другое, когда мигрень грозилась поглотить его.
Приемных родителей проинформировали, что субъект болен, что ему требовалось специальное внимание и специальное питание, поэтому им полагалась повышенная оплата…