А утром третьего дня зазвонил мой мобильный, и я с растерянностью увидела, что поговорить со мной желает не кто иной, как менеджер Кан Му Ёна. Это показалось удивительно странным, учитывая, что с того самого звонка, когда я попросила, чтобы Кан со мной связался, общалась я исключительно напрямую с самим «производителем», минуя всех, кто его обслуживал.
— Да? — настороженно спросила я у собеседника.
Тот носил фамилию Пак. Все равно что Смит в Англии. Таких Паков в Корё на каждом углу по двадцать штук. На лицо менеджер Кан Му Ёна был таким, что невозможно запомнить с первой попытки. Особенно невзрачным он казался рядом со своим подопечным, который пусть и не был идеалом красоты по моим меркам, но вот в память врезался намертво. Яркий он, Кан Му Ён.
— Мисс Адамс? — робко поинтересовался мужчина.
— Да! — недовольно ответила я. Как будто кто-то другой мог ответить по этому номеру.
Пак облегченно вздохнул.
— Мисс Адамс, понимаете, Кан Му Ён…
— Умер? — с затаенной надеждой спросила я.
Будь это так, моя жизнь стала бы куда спокойней и гармоничней. Нет кандидата в мужья — нет и проблемы. Нет, я, может, даже всплакну над его гробом для приличия. Я вообще сейчас готова была плакать по любому поводу.
Главное, чтобы мои парни оказались тут ни при чем, а остальное… Прискорбно, конечно, но не такая уж и большая трагедия для меня.
— Да нет, что вы! Не волнуйтесь! Он жив… — стал успокаивать меня менеджер, чем окончательно испортил настроение.
Но что-то же этакое с Кан Му Ёном стряслось, если уж его рыба-прилипала стала со мной говорить…
— Он… Он в полицию попал… Я не уверен, что правильно поступаю… Но… В общем, господин Кан просил, чтобы я вам это зачем-то сказал, когда его забирали.
С минуту у меня не было ни единого цензурного слова. Поэтому ругалась я забористо и с душой. Все благие намерения отказаться от сквернословия пошли прахом. Ну что поделать, если жизнь такая жестокая?
Спрашивать, в каком именно участке угораздило оказаться Кану, я даже и не стала. И так все было предельно ясно. Просто бросила: «Сейчас буду», — и отключилась.
Ну, дорогие друзья, чтоб вас… Я же просила… Я же практически умоляла! Но как быстро-то все провернули! Если он даже успел выйти из больницы, то далеко ли ему от нее удалось отойти, прежде чем мои милые и любящие мальчики нашли повод засадить иностранную звезду в родной айнварский обезьянник?
Выбраться из дома оказалось не так уж и легко, все же я была под охраной. Вместе со мной в жилище Арчи постоянно находились двое полицейских. Им строго-настрого запрещалось отходить от меня самим и подпускать ко мне любых посторонних. Про «выпускать из дома» не имелось никаких указаний, предполагалось, что я сама не пожелаю и шагу сделать наружу. А вот поди ж ты, пришлось… Но кто же знал, что мои дорогие любящие друзья пожелают использовать служебное положение, чтобы отомстить за мою поруганную честь? Комичная ситуация…