У капитана Мак Кена из полицейского управления была коротко остриженная, заостренная, словно пуля, голова и широченные плечи, как двери амбара. В целом в нем было что-то бычье. Тем более, в те минуты, когда он приходил в ярость, а это бывало нередко, его маленькие, глубоко посаженные глаза наливались кровью, и их взгляд бросал в дрожь не только провинившегося полицейского, но и закоренелого преступника.
Этим вечером он был не в форме. На нем был темно-коричневый костюм и глубоко надвинутая на глаза шляпа с широкими полями. Он ехал в своем «линкольне» вдоль Лоуренс-бульвара, и его большие волосатые руки сжимали руль с такой силой, словно это было горло ненавистного врага. Он повернул на Тихоокеанский бульвар и поехал по набережной мимо ярю освещенных неоном отелей, казино, «Амбассадор-клуба» до дальнего юнца, где находился Парадиз-клуб, укрывавшийся от глаз случайных прохожих за пятнадцатифутовыми стенами, серебристыми от отсвета океана, залитого лунным светом.
Он свернул на узкую дорожку, идущую вдоль восточной стены, проехал четверть мили, пронизывая фарами густую темноту. Время от времени он бросал взгляд на зеркало заднего обзора — никаких огоньков машины, которая могла бы следовать за ним, не было видно. Когда впереди в свете фар внезапно появились железные ворота, Мак Кен затормозил и мигнул фарами четыре раза: два длинных и два коротких включения. Ворота открылись, он проехал сквозь них к домику привратника. Тот небрежно поприветствовал капитана рукой и показал, что можно ехать.
По спиральной дороге Мак Кен подъехал к боковой двери клуба и вышел из машины. Другой служащий сел на водительское место и отвел машину в расположенный радом гараж.
Мак Кен по каменным ступенькам поднялся к массивной двери и бронзовым молоточком постучал два раза быстро и два — медленно. Дверь открылась.
— Добрый вечер, сэр, — произнес голос из темноты.
Мак Кен что-то проворчал в ответ и вошел. Он услышал, как дверь закрылась за ним, затем зажегся свет. Не оглядываясь, он прошел по коридору. Уткнувшись в другую массивную дверь, он снова постучал, используя тот же условный стук. Дверь открыл Луи Сейгель — личный телохранитель Маурера и управляющий «Парадиз-клубом».
Сейгель был высок, темноволос и известен своей красивой внешностью. Десяток лет назад он был известен полицейским и своим дружкам-гангстерам по кличке Луи Красавчик, но с того времени, как он стал работать на Маурера, приобрел больше достоинства, и кличка была забыта. Ему было лет двадцать девять-тридцать, квадратная челюсть, голубые глаза. Шрам от пореза бритвой от левого глаза до носа придавал ему вид головореза, а тщательно культивируемая улыбка, при которой показывались красивые зубы, обезоруживающе действовала на женщин. А женщины были его основным жизненным интересом.