Он сказал, что возникла необходимость в проведении разведвылазки, и теперь он набирает пятерых добровольцев повыносливей, так как снег очень глубокой, а идти придется много.
— Мне сказали, что здесь есть очень крепкие ребята. Я не приказываю. Мне нужны добровольцы.
Не вставая с постелей, Вадим и Дмитрий переглянулись и одновременно утвердительно кивнули.
Ивица довольно кивнул з ответ и, уже выходя, сказал:
— Через полчаса я буду ждать.
Как только за ним закрылась дверь, Чернышев и Емельянов вскочили с постелей. Они вздохнули с облегчением от того, что не придется больше сидеть тут, на турбазе, и ждать у моря погоды. Но в то же время куда-то в подсознание, неконтролируемый, закрадывался страх.
А вдруг кому-то из них сегодня не суждено, вернуться из разведки? Никто не застрахован от мины или пули снайпера.
Одевались в полном молчании, каждый думал о своем. Лишь когда почти все было готово, Чернышев сказал:
— А на сколько мы идем, он не сказал? Надеюсь, что ненадолго?
Емельянов не ответил. Он на всякий случай проверил еще раз автомат, который за вчерашний вечер успел собрать и разобрать не меньше пяти раз. К пяти положенным рожкам он добыл еще три и сейчас быстро набивал их патронами, благо этого добра было в достаточном количестве.
На улице их уже ждала машина, в которой сидел Ивица и еще трое добровольцев — Андрей Горожанко, Игорь Бирюк, на которого Ивица посматривал с недоверием, и Саня с пробитыми щеками, который, как оказалось, не остался в Вишеграде, а приехал вместе с сербским капитаном сюда. Они были, очевидно, давно знакомы и оживленно обсуждали какой-то совместно проведенный в прошлом бой.
Как только Чернышев и Емельянов забрались в машину, та рванула с места и помчалась в направлении, известном только водителю да командиру.
Высадили всю группу возле сербских дозорных постов. За склоном горы сплошного леса уже не было — перелески чередовались с полями, покрытыми снегом.
След в след, опасаясь мин, шли около часа. Впереди шел серб, который до этого вел автомобиль. Он здорово рисковал, так как в любой момент мог нарваться на мину. Идти было трудно — то крутой подъем, то спуск, и Чернышев очень быстро начал жалеть, что после армии практически полностью забросил тренировки, заменив их крайне редкой утренней разминкой.
Наконец проводник по приказу Ивицы остановился. Осмотревшись, командир указал на две невысокие горушки по ту сторону лощины.
— Там.
— Что там?
— Эти две высоты контролируются босняками. Скоро мы будем их брать, поэтому необходимо разведать все пути подхода.