Чернышев с любопытством посмотрел на сербского офицера и снял со стола ноги. Положение боснийских сербов, а вместе с ними и русских наемников, становилось просто отвратительным.
— Ладно, хватит о политике… В двадцати километрах на запад находится небольшой городок, — сказал Ивица. — В нем недавно расположилась рота усташей, — Ивица поднялся, прошелся по комнате и вновь уселся на свое место.
— И что? — спросил Емельянов, который всегда предпочитал реальное дело бесплодным разговорам о политике.
— Нам надо занять этот город. Хотя бы на время, чтобы показать натовцам — нас не запугаешь.
Чернышев встал со стула.
— Потом город наш?
Незадолго до отъезда из Риги он с хищным удовольствием читал о Суворове и его чудо-богатырях, которым великий полководец давал города на разграбление, как, например, предместье Варшавы Прагу в 1793 году, когда чудо-богатыри вырезали более десяти тысяч мирных жителей, разграбили все, что можно, и изнасиловали все, что движется. Бывший омоновец рассчитывал, что сербы позволят и тут продолжить историческую традицию.
Вопросительно посмотрев на офицера, Вадим поинтересовался еще раз:
— Потом город будет наш?.. Ну хоть на три, хоть на два дня… Хоть на день…
— Потом город будет наш, — делая ударение на последнем слове, ответил Ивица. — Наш, а не ваш. Ваш город — Москва.
— Когда выступаем?
— Выступаем в три часа ночи. Путь недолгий, поэтому брать с собой только самое необходимое — оружие и максимум боеприпасов…
Стойкович привычным движением погладил свою черную, с проседью, бороду.
— Так что советую всем пораньше лечь спать.
За окнами снег перешел в дождь, а затем и в град.
«Неприятно будет выступать по такой погоде», — подумал Емельянов, представляя, как вымокнут они на этот раз.
Ивица, взглянув в окно, оптимистично заметил:
— Это ненадолго. Думаю, что к ночи все стихнет…
Ночью дождь в самом деле прекратился. К утру слегка подморозило, отчего земля покрылась твердой коркой льда. В резиновой обуви было скользко, впрочем, как и в любой другой. Впору было нацеплять на сапоги металлические «кошки», но где их взять?
— Ну и погодка, мерзость, — обратился Емельянов к своему другу.
Чернышев согласно кивнул головой. В это время Стойкович объявил:
— Впереди идет проводник Пантелич, за ним Емельянов, Чернышев и Бирюк. Это головной отряд. Следом остальные. И в темпе, в темпе!
Чернышев недовольно поморщился.
— Ну вот, снова мы впереди, — возмутился рижанин. — Почему бы для разнообразия ему не послать вперед одних сербов?
— Сербы воюют за идею, — ответил ему Емельянов, — а мы — за деньги.