— Я должен задать вам один вопрос, мадемуазель, — заявил он почти официальным тоном. — Я должен знать, собираетесь и вы выдвинуть обвинения против князя.
Ее лицо внезапно потускнело от грусти.
— Я же сказал вам, инспектор, никаких обвинений!
— Мадемуазель? — Он ждал ее ответа, хотя и понимал, что она вряд ли согласится на подобный шаг. Но все же он должен был задать ей этот вопрос. И дело здесь не только в служебных обязанностях. Ему очень хотелось проверить характер этой молодой девушки, испытать ее на прочность. Если бы он только мог каким-нибудь образом удалить из комнаты ее отца! Этот негодяй без всякого стеснения давит на нее, навязывает свою волю, терроризирует ничуть не меньше, чем этот подонок из княжеской семьи. Одному Богу известно, сколько лет ей придется терпеть его произвол, пока она наконец не выработает против него свое собственное оружие.
Линдсей даже не взглянула на отца. В этот момент она казалась намного старше, а на ее лице проступили признаки невероятной усталости.
— Инспектор, если я выдвину обвинения против него, чем все это может кончиться? — К удивлению Гальвона, ее голос прозвучал ровно и даже как-то уж слишком спокойно.
Он взмахнул рукой в сторону Ройса, чтобы тот не вмешивался в их разговор, и сказал как можно мягче:
— Мне очень приятно, что вы, мадемуазель, не отвергли с ходу саму мысль привлечь к суду этого ублюдка. Вы умная и храбрая девушка.
— Мне бы очень хотелось посадить его за решетку, — продолжала Линдсей. — Он издевался надо мной, изнасиловал, избил. Он не совсем нормальный человек, и его место именно там. Если он останется на свободе, то от его маниакальной извращенности могут пострадать другие невинные девушки, такие же глупые, как и я. По крайней мере, его нужно подвергнуть принудительному лечению в психиатрической больнице.
— Превосходно, мадемуазель, — радостно отреагировал инспектор. — Я аплодирую вам и полностью согласен с вашими словами.
— Ее слова не имеют никакого значения! — заорал Ройс вне себя от ярости. — Она не выдвинет против него никаких обвинений, черт бы вас побрал!
Инспектор проигнорировал гневный выкрик Ройса.
— Как я уже сказал, мадемуазель, вы умная и храбрая девушка. У вас есть мужество. — Откровенно говоря, он не ожидал от нее подобной решительности и понял, что это может плохо кончиться для нее. Нельзя допустить, чтобы она прошла через все это еще раз. Может быть, ее мерзавец отец сделает для себя хоть какие-то выводы и получше узнает свою дочь? Вряд ли, конечно. Об этом можно только мечтать. — Вы хотите знать, чем это может кончиться. Ну что ж, я скажу вам всю правду, какой бы горькой она ни была. Этот судебный процесс неизбежно приведет к громкому международному скандалу. Ваша семья хорошо известна в Соединенных Штатах, а семья ди Контини — во всей Европе. Судьи, адвокаты и журналисты всех мастей будут задавать самые неприятные вопросы, от ответа на которые вам не удастся увильнуть. Все члены вашей семья станут подвергаться постоянным преследованиям со стороны досужей прессы, и все это будет очень болезненно. А если обвинение в изнасиловании не будет поддержано судом, то я не исключаю, что вашей сестре может быть предъявлено встречное обвинение в покушении на убийство. Вы понимаете меня, мадемуазель?