— Как?! Он же Погонщик, они здоровые, как кони.
И Элис подозрительно прищурилась, а я вздохнула.
— Мы вчера поругались, он меня поцеловал. Почти уложил в койку, а я привязала его к кровати и ушла. Окно от ветра открылось, и он часа полтора сидел полуголый в холодной комнате. Простыл. Обиделся.
По мере того как я рассказывала, глаза Элис становились все больше и больше. Она, кажется, потеряла дар речи, а когда его вернула, едва ли не на весь коридор изрекла:
— Вил, вы ненормальные! Оба! Вам обязательно друг друга калечить?
Я даже чуть-чуть покраснела, вспомнив все эпизоды с попаданием в лазарет. Я резала Клэя шипами, он отправлял меня в нокаут своими способностями. Теперь вот лежит, еле дышит. Да-а, поистине высокие чувства.
— Ладно, — решила я, — к нему мать пришла, смысл мне там сидеть? Подожди десять минут, я оденусь.
Но дойти до двери я не успела. Громкий и властный женский голос, последовавший за звуком открывшейся двери, вопросил:
— Куда?!
Я так и замерла на полпути.
— Э-э-э… учиться?
Почему-то перед мамой Клэя я себя чувствовала, как перед собственной.
— Никакой учебы, — отрезала та. — Лекарь объявила карантин.
— Зачем?! — хором спросили мы с Элис.
— У него же воспаление. Зачем карантин?
— Ты меня спрашиваешь? Не знаю, но никого не впускать и не выпускать. Давай, заходи обратно. Элис, милая, тоже можешь зайти, но три дня — ни ногой из комнаты.
Я впервые в жизни видела, чтобы человека так быстро сдуло в неизвестном направлении!
— Это тебе, Клэй. — Госпожа Сероглазая поставила слева, на столик у кровати, графин с морсом.
Потом обошла кровать и поставила такой же у моей стороны.
— Это тебе, Вил.
Я вздохнула. Ненавижу клюквенный морс! Сколько можно его пить? Второй графин, а время только близится к вечеру. Если не усну сейчас, умру, превратившись в гигантскую клюкву.
— Температура?
Мать Клэя забрала у меня изо рта градусник и удовлетворенно кивнула. Температура Клэя ее не устраивала, но она давала ему какое-то зелье, и мне казалось, кашель стал чуточку меньше. Это радовало, но соображения я свои решила оставить при себе. Зелье давали и мне для профилактики, но в меньшем количестве.
— Ну и кому ты заплатил за этот карантин? — прошипела я, когда мы сидели, давясь морсом.
— Инеевая, — Клэй закашлялся, — хватит, может? Мне вообще не до пикировок с тобой.
Вот как-то… я даже прониклась. Он выглядел таким уставшим, что не хотелось на него ругаться. Вот только…
— А почему ты всегда кашляешь, когда я задаю неудобные вопросы?
И Клэй… да, он закашлялся! Причем явно издеваясь. Захотелось взять и сделать ему что-то очень нехорошее. Однако судьба все сделала сама. Мать Клэя, пока мы хлебали морс, собиралась на ужин.