- Котлы, говорят, чистят.
- Подождем, - вор поскреб шею, грудь. - А то придешь по-человечески попариться, а тебе - фига...
- А у нас в стройотряде каждую субботу такую баньку закатывали... Навкалываешься до потери пульса - и туда...
- Обезьяна превратилась в человека не для того, чтобы человек превращался в лошадь...
- Точно... Пойду хоть под душем ополоснусь... Все равно раньше, чем через полчаса, пар не дадут...
Студент ушел, а вор по-прежнему стоял у перил и смотрел, как трудно и тяжело пробивается наружу неокрепший парок.
Открыв дверь плечом, ввалился толстый дядя. Добрый березовый веник он держал перед собой обеими руками.
- Нет, вы только посмотрите, какое безобразие! - крикнул вор, не дав толстяку подняться наверх. - Элементарного пара дать не могут... И куда начальство смотрит?
- Надо бы припугнуть, - сказал толстяк и недовольно фыркнул.
- Хотя бы объявление в кассе повесили, что, мол, нету пара и не будет...
- Вы правы... Надо припугнуть...
Когда вор выходил из парной, ему навстречу попался раздраженный толстяк и еще двое с вениками, а за ними плелся грустный студент.
- Скоро обещают, - сказал кто-то хрипло.
- Хоть отпотеть пока, - парень улыбнулся вору и вслед за остальными скрылся в парилке.
Вор постоял под душем, сунул мочалку под кран, ополоснул таз и, оставив мыльницу на скамье, пошел одеваться.
Не успел он влезть в брюки и зашнуровать ботинки, как в предбанник высунулся все тот же разгневанный толстяк и начал манить старушку пальцем:
- Если сию минуту не дадут пар, я напишу в трест!.. Да-да, в трест, а еще лучше - в газету, потому что это - прямое издевательство над людьми.
- Да будет пар, будет... Обещали...
- Вы бы лучше, чем беспочвенно обнадеживать, сходили бы в котельную и узнали бы конкретно, - сказал вор, натягивая рубаху. - А то морочите голову...
- Я им сейчас, иродам, устрою... Пьянчужки! - банщица заправила седую прядь под косынку и сжала жилистые кулачки. - Распустились... Совесть потеряли!
- Все равно мы из них пар выжмем, - толстяк облизнул губы, попятился.
Вор следом вошел в моечную, забрал мыльницу.
Гладкая розовая спина толстяка проплыла к парной. Студента не было видно - терпеливо сидел на полке. Остальные топтались возле дверей в ожидании, когда же наконец, загудит пар. Кто-то шлепнул себя по ляжке веником и гулко захохотал.
После моечной вор стремительно миновал кабинки, выглянул на секунду в пустой вестибюль, а затем, открыв номер студента, выгреб в портфель барахло, сверху засунул дипломат, оставив лишь цветастые трусы на гвозде да туфли с грязными скомканными носками.