Ладно, буду откровенен. Мой мочевой пузырь удержала от опорожнения только мысль, что намокшее шелковое белье и шерстяные бриджи скоро замерзнут и превратятся в сосульку, что причинит мне серьезные неудобства.
— Ты… это… не… твою мать… не всерьез, — пробормотал я, обращаясь к маленькому французу, который перестал быть мне другом. Я употреблял это грубое выражение всего лишь второй раз в жизни и впервые в присутствии двух своих новых товарищей.
Же-Ка улыбнулся.
Из самой большой сумки Жан-Клод извлек три прочных, но легких кожаных… «сбруи», это самое подходящее слово — с металлическими карабинами на ремне спереди, где посередине груди перекрещиваются лямки, а также с многочисленными петлями и карабинами по всему широкому ремню. Пока мы с Диконом с сомнением натягивали на себя эти странные конструкции, Же-Ка поднял левую ногу как можно выше, вонзил в лед передние зубья своей новой «кошки», затем вогнал острые концы обоих коротких ледорубов — я только что заметил, что они крепились к запястьям короткими кожаными петлями, — и подтянул тело вверх, пока полностью не выпрямился, опираясь лишь на негнущуюся подошву левого ботинка. Его сбруя зазвенела, поскольку к ней были прикреплены разнообразные стальные инструменты — что-то вроде дополнительного ледоруба в чехле, куча блестящих карабинов, большая сумка с ледобурами, а также другие сумки со звякающими внутри приспособлениями, висящие на поясе. Через плечо и поперек груди Жан-Клода была намотана огромная бухта веревки, и по мере подъема он медленно разматывал ее.
Же-Ка потянул ледоруб в правой руке вниз, покачал из стороны в сторону, выдернул изо льда и снова глубоко вонзил заостренный конец, но уже на четыре фута выше. По-прежнему опираясь на левую ногу — думаю, это не составляло особого труда, — он точно так же закрепил правую ногу несколькими футами выше, извлек «кошку» на левой ноге изо льда и подтянулся на обеих руках. Затем поглубже вогнал в ледяную стену левый ледоруб, выше правого, поднял левую ногу и с помощью зубьев «кошки» закрепил на льду.
Стоя в непринужденной, словно на прогулке, позе на ледяной стене на высоте шести футов, Же-Ка оглянулся на Дикона — которому наконец удалось влезть в сбрую — и спросил:
— Будь это ледяная стена под Северным седлом и если бы нам требовалось подготовить ее для других альпинистов и носильщиков, как ты думаешь, сколько времени заняла бы вырубка ступеней?
Прищурившись, Дикон посмотрел вверх.
— Слишком круто для ступеней. И навес… это невозможно. Носильщикам не подняться, даже с перильными веревками.