Доктор Пасанг? Признаюсь — со стыдом, — что за те несколько секунд, пока Пасанг не заговорил на своем идеальном английском, в моей голове промелькнула череда туманных образов индийских факиров и святых, не говоря уже о гаитянских колдунах вуду, лечащих танцами.
— Я год посещал лекции в Оксфорде и год в Кембридже, — говорит высокий шерпа. — Потом год стажировался в Эдинбургском медицинском центре, три года в университетской больнице Мидлсекса, восемнадцать месяцев обучался хирургии у знаменитого торакального хирурга герра доктора Клауса Вольхейма в Гейдельберге… в немецком Гейдельберге, джентльмены… затем, после возвращения в Индию, еще год работал в больнице монастыря Каррас в Лахоре.
— Кембридж и Оксфорд никогда не… — начинает Дикон, но умолкает на полуслове.
— Не допустят к себе цветных? — бесстрастно заканчивает за него доктор Пасанг. Впервые за все время на его лице появляется широкая, искренняя улыбка. В ней нет злобы. — По какой-то непонятной причине, — продолжает он, — эти оба достойных заведения пребывали в иллюзии, что я старший сын махараджи Айдапура. Как и больницы в Эдинбурге и в Мидлсексе, о которых я упоминал. Это было незадолго до вашей учебы в Кембридже, мистер Дикон, и тогда для Англии было очень важно поддерживать хорошие отношения с правителями Индии.
Долгое молчание прерывает тихий голос Жан-Клода:
— Доктор Пасанг, может, мой вопрос покажется вам дерзким, но почему, получив такое блестящее медицинское образование и став дипломированным врачом, вы вернулись к работе… сирдара… здесь, на плантации Реджи… то есть леди Бромли-Монфор?
Снова блеснула белозубая улыбка.
— Сирдар — моя должность только в этой экспедиции к священной тибетской горе Джомолунгме, — отвечает он. — Как уже объяснила леди Бромли-Монфор, на нее работают больше тринадцати тысяч мужчин и женщин. У этих работников большие семьи. Мои знания здесь, между Дарджилингом и южными склонами Гималаев, не пропадают зря. На плантациях у нас две больницы, которые, осмелюсь заявить, по части оборудования и лекарств превосходят маленькую английскую больницу в Дарджилинге.
— А как люди обойдутся без вашей помощи, пока вы будете в экспедиции, доктор Пасанг? — слышу я свой голос.
— Леди Бромли-Монфор была очень щедра и отправила более молодых, чем я, людей учиться медицине в Англию и в Нью-Дели. А несколько наших женщин из шерпов окончили курсы медсестер в Калькутте и Бомбее и, в знак благодарности к своей благодетельнице, вернулись, как и я, на плантацию, чтобы предложить свои услуги.
— Вы и вправду хирург? — спрашивает Дикон.