Канцлер казначейства. Теперь я оценил изящество шифра, который придумали Реджи и Дикон, когда говорили о «нашем общем друге, который теперь любит выписывать чеки» или «нашем общем друге, который предпочитает золото». Последняя фраза, как я узнал из газет и разговоров с другими пассажирами во время долгого плавания из Индии в Англию, относилась к решению канцлера казначейства в правительстве Болдуина вернуть британскую экономику к золотому стандарту.
Это произошло в мае, когда мы с друзьями штурмовали Эверест, и я не знаю, дошли ли до Дикона и Реджи слухи о возвращении золотого стандарта, или они просто знали о том, что этот человек отдает предпочтение экономике, основой которой служит золото. Во время морского путешествия в Англию я прочел все, что только мог, о возвращении золотого стандарта — а также о поднявшемся шуме и о неодобрении многими экономистами и этого шага, и самого канцлера казначейства.
Секретарь вышел, оставив нас вдвоем. В противоположном конце просторной комнаты с довольно потертым ковром, большим письменным столом и креслом — в данный момент пустым — спиной ко мне стоял очень полный человек. Он стоял молча, смотрел в закопченное окно и курил сигару; ноги у него были расставлены, почти как у боксера в стойке, пухлые руки сцеплены за спиной.
Примерно через минуту после того, как секретарь — или адъютант, или как он там еще называется — представил меня, хозяин кабинета повернулся, смерил меня взглядом с головы до ног, слегка нахмурился, вероятно, из-за моего шерстяного костюма, и сказал:
— Перри, правильно?
— Да, сэр.
— Хорошо, что вы пришли, мистер Перри. — Он указал мне на неудобный, судя по виду, стул, а сам уселся в большое мягкое кресло за письменным столом.
Я слышал имя Уинстона Черчилля, когда жил в Лондоне перед началом экспедиции, но, кажется, не видел его фотографии. Я смутно припоминал, что о нем много писали в прессе в 1924 году, когда он вернулся в консервативную партию после того, как несколькими годами раньше перешел на сторону либералов. Как-то раз мы разбирали снаряжения в номере лондонского отеля, и Дикон смеялся над редакционной статьей в «Таймс» и цитировал Черчилля нам с Жан-Клодом (тогда юмор до меня не дошел): «Переметнуться может каждый, но для того, чтобы переметнуться назад, требуется особое искусство».
Очевидно, тактика сработала: теперь Черчилль — избранный член парламента от Эппинга и занимает высокий пост в консервативном правительстве Болдуина. Единственное, что я знал о должности канцлера казначейства, — это то, что она давала Черчиллю право называться «достопочтенным», а также бесплатно пользоваться квартирой в доме № 11 по Даунинг-стрит, вероятно, по соседству с резиденцией премьер-министра.