«Щель, про которую говорил отец Доминик! — подумал он. — Щель, сквозь которую слышались стоны и пение Констанции. Декан оказался прав!»
— Йокель, тут работы невпроворот, — проворчал один из крестьян и прислонился к плите. Это был круглолицый крестьянин, который всего пару часов назад спустил Матиса в темницу. — Эта штуковина крепко сидит в полу. Копать придется как проклятым.
— Так копайте! — прошипел Йокель. — Или, может, хотите, чтобы ландскнехты через пару часов вам глотки поперерезали?
— Но ты же сказал, к нам на помощь придут отряды крестьян, и мы…
— Так и есть! Но до тех пор неплохо бы… э… придумать запасной план. Такое уж оно, военное дело, вам не понять.
Крестьяне ворчливо продолжили работу. Йокель между тем недоверчиво поглядывал на Агнес. Все это время женщина сидела с закрытыми глазами, прислонившись к противоположной стене. С некоторых пор ее мучила лихорадка, но в ней ли все дело, Матис точно не знал. Во всяком случае, с тех пор как она оказалась в узилище, Агнес словно пребывала в ином мире.
— Что с ней? — спросил Йокель у Матиса. — Может, графиня больна? Здешний воздух пришелся ей не по душе?
— Ей нездоровится, — ответил юноша. — Как будто не видишь! У нее лихорадка, ей больно… Видно, твои безмозглые крестьяне перестарались, когда схватили ее.
Йокель тонко улыбнулся.
— Это не идет ни в какое сравнение с тем, что мы сделаем с ней, если ее муж осмелится штурмовать Трифельс. Мы отправили в лагерь посыльного. Граф знает, что его девка здесь. И знает, что мы с нею сделаем, если хотя бы посмотрит в нашу сторону.
Матис не ответил. Лишь бросил на Агнес встревоженный взгляд. Может, эти обмороки и отрешенность действительно как-то связаны с расположенной рядом гробницей Констанции? Возможно ли нечто такое?
Следующие полчаса прошли в молчании. Крестьяне копали и сопели, колотя кирками по полу, пока перед плитой не образовалась яма в целый шаг глубиной. Наконец плита сдвинулась.
— Вытаскивайте ее! — приказал Йокель и потер руки; его горб дрожал от волнения. — Сейчас посмотрим, что там за ней…
С натужным храпом крестьяне подняли тяжелую плиту и бросили на пол. Та с грохотом раскололась. Взору открылся низкий проход. Запах гнили усилился настолько, что люди прикрыли лица ладонями.
— Добро пожаловать в преисподнюю! — с ухмылкой возвестил Йокель. — Судя по запаху, ходом давно никто не пользовался. Тем лучше.
В следующее мгновение темницу сотряс приглушенный грохот. Крестьяне вскрикнули и боязливо посмотрели наверх, откуда донесся шум.
— Пресвятая Дева Мария! Дьявол! — воскликнул круглолицый. — Мы потревожили дьявола!