До чего же мы были глупы! Ужасно глупы!
— Что ж, думаю, пора кое-что прояснить, — ответил наконец Мельхиор и смущенно прокашлялся. — Должно быть, возникли некоторые недоразумения относительно моего отношения к его сиятельству графу.
Губы Фридриха скривились в коварной улыбке.
— Вот мы и свиделись, Агнес, — прошипел граф. — И соперник мой тут же… Будет особенно приятно вспороть ему брюхо и выпустить кишки у тебя на глазах.
Заметив, с каким ужасом Агнес смотрела на менестреля, Фридрих вздохнул и повернулся к Мельхиору.
— Боюсь, моей дражайшей супруге пришлось пережить ужасное разочарование. При этом должен сказать, фон Таннинген, свою роль вы сыграли превосходно. Я и сам до последнего не понимал, для чего кайзер послал вас ко мне… Может, объяснитесь?
— Кайзер? Какую… какую роль? — Казалось, к Матису только сейчас вернулся дар речи; с его разбитого лица схлынула вся краска. — Не понимаю…
— Думаю, я тоже, — отозвалась Агнес и выпрямилась.
Она старалась скрыть испуг и разочарование и все-таки мелко дрожала. В подземелье за нее говорила другая, более сильная женщина. Но сейчас, в разрушенном зале, она снова чувствовала себя маленькой и ранимой. Тем более что лишь теперь поняла, как заблуждалась в течение целого года.
— Кайзер послал агента, чтобы тот разыскал меня и убил, — продолжала она дрожащим голосом. — И зовут этого агента Мельхиор фон Таннинген. Если это вообще его настоящее имя.
— Почему вы такого низкого обо мне мнения?
Мельхиор с сожалением покачал головой. У Агнес на мгновение возникло впечатление, что он говорил всерьез. Но потом снова осознала, каким он был хорошим актером.
Он играл с нами, как с куклами…
— Разумеется, Мельхиор фон Таннинген — мое настоящее имя, — сказал менестрель со вздохом. — И я действительно родом из франкского рыцарского дома. Граф может это подтвердить. Я действительно человек чести! Все это… весьма прискорбно.
У него за плечом по-прежнему висела новая лютня из полированного клена. Мельхиор снял ее, сыграл печальный аккорд и осторожно отставил в угол.
— И правда, весьма прискорбно, — повторил он.
Фридрих между тем не сводил глаз с Агнес; казалось, он даже не слушает менестреля.
— Как долго я ждал этого момента, — тихо проговорил граф, словно самому себе. — Я видел тебя в сновидениях, Агнес. Красивую, как кровавый закат. Как ты кричишь, извиваешься от боли… И вот ты действительно стоишь передо мной! — Он оскалился. — Последние часы в моем обществе станут для тебя поистине чудесными, даже незабываемыми.
Агнес сковал смертельный ужас. Фридрих и без того был довольно странным, а события последних месяцев, вероятно, проявили его истинную сущность. Однако лицо Агнес оставалось бесстрастным. Она хозяйка Трифельса и не выкажет слабости перед исполненным ненависти супругом. Ни за что, каких бы трудов это ни стоило.