Последние сомнения остались позади. Спустившись с крыльца дома частнопрактикующего врача, выбранного по совету своей лучшей подруги Джудит, Флоренс остановилась в раздумье. Да, собственно говоря, никаких сомнений у нее почти и не было, однако удостовериться Фло сочла необходимым. Что ж, не она первая, не она последняя…
Хотя, кто знает, может быть, все даже к лучшему, возможно, это наконец заставит ее окончательно принять решение, выношенное в долгих и мучительных раздумьях, бессонными, заполненными горестными мыслями ночами. Теперь, после смерти матери, ее не удерживало в этом городе почти ничего, если не считать старой дружбы с Джудит да этой тайной, сладостной и одновременно болезненной связи с Норманом, которой давно пора положить конец.
Поэтому не свыше ли пришло к ней в тот день решение солгать ему, заверив, что он может ничего не опасаться? Теперь у нее практически не остается выбора, она должна бесследно исчезнуть из города, ни слова не сказав ему о будущем ребенке. Пусть думает, что он ей надоел. Должно быть, Норману будет больно, даже очень больно. Но все-таки лучше такая жестокость, чем разрушать его семью и карьеру. Недаром ведь единственные люди, которые в курсе дела, — сестра Эвелин и Джудит — относятся к их роману резко отрицательно, хотя и по совершенно разным причинам.
Впрочем, время у нее еще есть. Во-первых, чтобы не портить послужной список, необходимо доработать до летних каникул, а во-вторых, придется улаживать множество вопросов: с работой, с арендой квартиры, с мебелью… Да, кстати, надо на днях окончательно подготовить к продаже опустевший родительский дом, помощи от Эвелин и ее мужа не дождешься, а вместе с тем сестра все равно не отстанет. Тянуть с этим не стоит, теперь она отвечает не только за себя.
Несмотря на довольно прохладный июльский день, на чердаке было ужасно жарко и душно. Будто весь жар солнца нескольких последних недель сконцентрировался здесь, под крышей. Карабкаясь по сундукам и коробкам, долгие годы не видевшим белого света, Флоренс даже немного вспотела.
Однако винить следовало только саму себя. Можно было и отказаться, хотя, надо признать, она никак не ожидала, что уборка дома окажется столь трудным делом. Присев на корточки и разглядывая завалы этого хлама, Флоренс постаралась успокоиться, но ей не давала покоя мысль: а не откусила ли она больше, чем сможет прожевать?
Хотя других желающих не нашлось. Эвелин не собиралась пачкать руки, а кроме того, по ее любимому выражению, всех дел все равно не переделаешь. К тому же Джералду не слишком понравится, если она потратит драгоценное время на разборку хлама, оставшегося от покойной матери. Ее муж и так видит свою жену не слишком часто.
