— Господи, нет! Так… так нельзя!
Матис склонился над Ульрихом, но жизнь покинула старого солдата. На лице его читалось умиротворение, смерть не оставила на нем и следа боли или скорби. Юноша дрожащей рукой закрыл мертвецу глаза.
— Из глубины взываю к тебе, Господи, услышь голос мой… Да будут уши твои внимательны к голосу молений моих…
Услышав за спиной успокаивающий голос Мельхиора, Матис присоединился к древней молитве. При Агнес он часто ругал церковь и Папу, но теперь торжественные слова придали ему сил, помогли в минуту отчаяния.
— …покойся с миром. Аминь.
Когда они закончили, Матис почувствовал себя немного лучше. Мельхиор склонился над ним и ощупал сломанное древко стрелы, торчащей из его бедра.
— Рана неглубокая, но ее нужно скорее обработать, иначе она воспалится. Кроме того, вам нельзя оставаться в мокрой одежде.
Только теперь Матис снова ощутил холод. Второй раз за день он нырял в ледяную воду. Поеживаясь, юноша стянул с себя рубаху. Мельхиор протянул ему свой плащ.
— Я разведу огонь и посмотрю, нет ли в доме целебных трав, — сказал менестрель успокаивающим голосом. — Правда, с рассветом, пока не появятся первые путники, нам придется уйти.
Матис молча кивнул, слишком слабый, чтобы ответить.
— Что, интересно, ваш Райхарт хотел сказать перед смертью? — задумчиво спросил Мельхиор. — Это как-то связано с Агнес и ее сновидениями.
— Что бы то ни было, рассказать он это сможет одному лишь Творцу, — выдавил Матис и закутался в плащ.
Не дождавшись иного ответа, менестрель направился к двери.
— И вот еще! — крикнул Матис ему вслед. — Тот зверь на плече у их главаря, кто это? Он походил на какого-то… демона.
Мельхиор обернулся, и губы его растянулись в тонкой улыбке.
— Он не может ни колдовать, ни изрыгать пламя, если вы об этом. Это обезьяна. На Сицилии и в Испании таких довольно много. Вообще-то они родом из Африки. Артисты и всевозможные шарлатаны любят выступать с ними по базарам.
— Обезь… яна, — Матис посмаковал незнакомое слово и в который раз осознал, до чего глухо они жили среди лесов Васгау. В мире существовало столько вещей, которых он и во сне увидеть не чаял…
Измотанный, он смотрел, как Мельхиор вытаскивал мертвых наружу и раздувал угли в камине. До сих пор Матис считал менестреля забавным и чересчур мечтательным. Но теперь, когда увидел его в бою, даже проникся к нему уважением. Мельхиор оказался опытным бойцом, да и вообще производил впечатление бывалого человека. Вероятно, он единственный, кто мог теперь спасти Агнес.
Когда огонь разгорелся, Мельхиор вышел за дверь. Через некоторое время он вернулся, весьма довольный. В руке у него покачивался пучок засушенных трав.