— Да, мне это заметно.
Эстела спросила:
— Ты пришел ужинать? Мамочка печет пирог.
— Нет, — сказал он, помедлив.
— Вы хоть ели сегодня? — сурово спросила Хуанита.
— Утром. А потом что-то перехватил на автобусной остановке.
С кухни доносился запах уже почти готового пирога. Майлз инстинктивно обернулся.
— Тогда присоединяйтесь к нам. — И Хуанита поставила ещё один прибор на маленьком столике, где они ели с Эстелой. Это получилось у неё само собой. В каждом пуэрториканском доме — даже в самом бедном — полагается делиться едой, какая есть.
За столом Эстела принялась болтать, а Майлз отвечал на её вопросы — первоначальная напряженность стала покидать его. Несколько раз он оглядывал просто обставленную, но уютную квартирку. Хуанита умела навести дома уют. Она любила шить и всячески украшать свое жилище. В скромной гостиной стоял старый, потрепанный диван-кровать, который она накрыла ярким ситцем в белых, красных и желтых разводах. Плетеные кресла, в одном из которых сидел Майлз, она купила задешево и выкрасила красной киноварью. На окнах повесила простые дешевые занавески из ярко-желтой толстой материи. Стены украшали картина примитивиста и плакаты, рекламирующие путешествия.
Хуанита слушала болтовню дочки с Майлзом, но сама говорила немного, все ещё не избавившись от сомнений и подозрений. Зачем все-таки пришел Майлз? Не доставит ли он ей снова неприятности, как и раньше? Опыт подсказывал, что он на это способен. Однако сейчас он казался безобидным — безусловно, физически ослабевшим, немного испуганным, возможно, сломленным.
Но она совершенно не чувствовала неприязни. Хотя Майлз пытался обвинить её в краже похищенных им самим денег, время как-то отодвинуло это предательство. Даже когда его вывели на чистую воду, Хуанита почувствовала главным образом облегчение, а не ненависть. Теперь же ей больше всего хотелось остаться наедине с Эстелой.
Майлз вздохнул, отодвигая тарелку. На ней он ничего не оставил.
— Спасибо. Это была самая вкусная еда за долгое время.
— Чем вы собираетесь заняться? — спросила его Хуанита.
— Не знаю. Завтра начну искать работу. — Он глубоко вздохнул и, казалось, хотел ещё что-то сказать, но она жестом попросила его подождать.
— Эстелита, пойдем, любимая! Пора спать!
Вскоре умытая, с причесанными волосиками, в розовой пижамке Эстела пришла пожелать спокойной ночи. Большие влажные глаза серьезно смотрели на Майлза.
— Мой папа ушел. Ты тоже уйдешь?
— Да, очень скоро.
— Я так и думала. — Она подставила ему личико для поцелуя.
Уложив Эстелу, Хуанита вышла из спальни и закрыла за собой дверь. Она села напротив Майлза, сложив на коленях руки.