— От распятия вас спасло, Алекс, — сказал Льюис Д'Орси, — то, что это появилось в «Нью-Йорк таймс». Если бы вы сказали это любой другой газете, директора вашего банка открестились бы от вас и выбросили бы на улицу, как прокаженного. Но с «Таймс» они такой штуки не сделают. Респектабельность газеты распространилась и на вас, впрочем, не спрашивайте меня почему.
— Льюис, дорогой, — сказала Эдвина Д'Орси, — не мог бы ты прервать свою речь и налить нам вина.
— Я вовсе не произношу речь. — Ее муж поднялся из-за обеденного стола и взял второй графин «Кло де Вужо» 1962 года. В этот вечер Льюис выглядел особенно тщедушным и недокормленным. — Я спокойно и ясно, — продолжал он, — говорю про «Нью-Йорк таймс», с моей точки зрения, это избалованная прокоммунистическая газетенка, чей необоснованный престиж является монументальным свидетельством американской глупости.
— Подписчиков у неё побольше будет, чем у твоего бюллетеня, — заметила Марго Брэкен. — Поэтому она тебе не нравится?
Они с Алексом Вандервортом были в гостях у Эдвины и Льюиса Д'Орси в их элегантной квартире на последнем этаже небоскреба «Кэйман мэнор». На столе в мягком отблеске свечей мерцал хрусталь, поблескивала льняная скатерть и начищенное серебро. Одна из стен просторной столовой представляла собой широкое утопленное окно, в котором, словно картина в раме, виден был сверкающий огнями город далеко внизу. Черной извилистой линией прорезала огни река.
Прошла неделя с момента появления в печати смелого интервью Алекса.
Льюис подцепил с тарелки кусок мясного рулета и высокомерно заявил Марго:
— Мой бюллетень, который выходит раз в две недели, является образцом качества и интеллекта. А большинство ежедневных газет, включая «Таймс», выигрывают примитивнейшим способом — за счет объема.
— Вы, двое, прекратите ругаться! — Эдвина обернулась к Алексу. — По меньшей мере десяток человек из тех, кто заходил на этой неделе в центральное отделение банка, сказали мне, что они читали статью и восхитились твоей откровенностью. Как отреагировали в башне?
— По-разному.
— Убеждена, что мне знакомы некоторые из тех, кому не понравилось.
— Ты права, — рассмеялся Алекс. — Роско не стоял в первом ряду поздравлявших.
Отношение к нему Хейворда в последнее время стало ещё более холодным, чем прежде. Алекс подозревал, что Хейворд завидовал не только вниманию, которое уделялось Алексу, но и успеху программы долгосрочных вкладов и денежных лавок, а Хейворд выступал против того и другого.
Не сбылось и ещё одно предсказание Хейворда и его сторонников в совете директоров, утверждавших, что долгосрочные вкладчики и кредитные компании заберут из банка свои восемнадцать миллионов долларов. Хотя руководство этих компаний охало и ахало, они по-прежнему остались клиентами «Ферст меркантайл Америкен». И похоже, так и останутся.