И без того красное лицо Джерома Паттертона стало пунцовым.
— Черт побери! — воскликнул он. — Твоя просьба просто смехотворна.
— Это не просьба. — Голос Алекса Вандерворта звенел от ярости, которая нарастала в нем со вчерашнего вечера. — Я говорю, что сделать это необходимо.
— Просьба, не просьба — какая разница? Ты хочешь, чтобы я принял единоличное решение без каких-либо серьезных оснований.
— Чуть позже я вам все подробно обосную. Причем как следует. Сейчас на это нет времени.
Они находились в кабинете президента «ФМА», где Алекс с утра дожидался Паттертона.
— Уже пятнадцать минут, как началась продажа акций на нью-йоркской бирже, — напомнил Алекс. — А мы по-прежнему теряем время. Между тем вы единственный человек, который может дать распоряжение отделу кредитования продать все до последней акции «Супранэшнл».
— Я этого не сделаю! — вскричал Паттертон. — И вообще, что ты себе позволяешь? Кто ты такой, чтобы здесь командовать…
Алекс обернулся через плечо. Дверь в кабинет была открыта. Он закрыл её и вернулся обратно.
— Я скажу вам, Джером, кто я такой. Я тот, кто предупреждал вас, предупреждал совет не связываться с «СуНатКо». Я протестовал против приобретения акций отделом кредитования, но никто, включая вас, меня не послушал. А сейчас «Супранэшнл» горит синим пламенем. — Алекс склонился над столом и с силой ударил по нему кулаком. Сверкая глазами, он приблизил лицо к Паттертону. — Неужели не понятно? «Супранэшнл» может потянуть за собой банк.
Паттертон был ошеломлен. Он тяжело опустился на стул:
— Дела «СуНатКо» действительно так плохи? Ты уверен?
— Неужели вы думаете, что, если бы я не был уверен, я вел бы себя подобным образом? Неужели вы не видите, что я даю вам шанс спасти хоть что-то в преддверии неизбежной катастрофы? — Алекс указал на свои часы. — С момента открытия биржевого рынка прошел уже час. Джером, снимите трубку и отдайте это распоряжение.
Лицо президента нервно подергивалось. Не будучи ни сильным, ни решительным, он, скорее, реагировал на ситуации, а не контролировал их. Он всегда поддавался нажиму — в данном случае оказанному Алексом.
— Ради всего святого, Алекс, ради тебя самого, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — Паттертон протянул руку к одному из двух телефонов, стоявших около стола, замер в нерешительности и наконец снял трубку. — Мне Митчела из кредитного… Нет, я подожду… Митч? Это Джером. Слушай меня внимательно. Я хочу, чтобы ты немедленно отдал приказ на продажу всех наших акций «Супранэшнл»… Да, продажу. Всех до единой. — Паттертон выслушал ответ, затем нетерпеливо воскликнул: — Да, я знаю, что произойдет на рынке, как и то, что цена уже падает. Я видел вчерашние квоты. Мы понесем убытки. И тем не менее будем продавать… Да, я знаю, что так не делается. — Он взглянул в глаза Алексу, как бы ища поддержки. Рука, сжимавшая телефонную трубку, дрожала. — Нет у нас времени на заседания. Так что не мешкай! Не теряй… — Слушая, Паттертон поморщился. — Да, ответственность я беру на себя.