– Доброй ночи, Колтон.
Он коротко улыбается мне и кивает.
– Доброй ночи. – А потом забирается в кабину автобуса, захлопывает дверцу и заводит мотор.
Я тоже сажусь в машину, вставляю ключ в замок зажигания, но не поворачиваю, а смотрю, как Колтон бросает последний взгляд в зеркало заднего вида и, помахав мне на прощание в открытое окно, уезжает.
Я сижу в сумеречной тиши вечера до тех пор, пока его автобус не исчезает из виду, пока не перестаю слышать и шум мотора, а потом произношу слово, которое повторяла про себя так много раз.
Вернись.
Слово, которое было мольбой, обращенной к Тренту.
Вернись.
Слово, которое было просьбой о невозможном.
– Вернись.
Сегодня я шепчу его солнцу, садящемуся за океан, и волнам, уносящим моменты, которые мы пережили сегодня вместе. И Колтону Томасу.
Сердце представляет собой плотную ткань, трудно повреждаемую и состоящую из всякого рода волокон. Волокна сердца сильно отличаются от всех других по своей плотности, жесткости, значительной мощности и сопротивляемости повреждениям. В самом деле, ни один орган не выполняет столь продолжительной и энергичной работы, как сердце.
Гален «О назначении частей человеческого тела»
Машина Райан – это первое, что я вижу на подъезде к дому. На мгновение я пугаюсь – вдруг с папой опять что-то стряслось, – но потом он появляется из-за угла с садовым шлангом в руках, и я, испытывая облегчение пополам с замешательством, выхожу из машины.
– А вот и моя девочка, – говорит папа, скатывая шланг и оглядывая меня, пока я иду к крыльцу. – Вся сияет… или же прилично обгорела на солнце.
Я смотрю на свои ярко-красные руки.
– Забыла о времени. А что…
– Хорошо отдохнула на пляже?
Из-за полуправды в оставленной мной записке в груди начинает тесниться чувство вины, и я пытаюсь не усугублять его.
– Ага! – Мой голос взвивается неестественно высоко, но папа вроде не замечает.
– Здорово. – Улыбнувшись, он протягивает ко мне руки. – Приятно видеть, что ты погуляла и хорошо провела время. – Папа обнимает меня и целует в макушку, а потом переводит взгляд на мою губу. – Ты уладила дела с хозяином той машины?
Я разглядываю свои припорошенные песком ноги.
– Да. Он был очень мил. Сказал, что никакого ущерба я не причинила и что в страховую или куда-то еще можно не звонить. Так что все хорошо.
Папа бросает на меня подозрительный взгляд.
– А на бумаге это записано? А то, бывает, люди говорят одно, а потом раз – и вызывают тебя в суд.
Я качаю головой.
– Он не такой. Он просто один местный парень. К тому же автобус и так был помят. Короче говоря, ерунда.